Личная история: как я стал свидетелем насилия и понял, зачем нужны женские марши

Фарид Харисов

15 апреля 2021

Женский марш, прошедший в Алматы в этом году 8 марта, привлёк моё внимание. Я много спорил о целесообразности проведения такой акции, критиковал подобное средство достижения цели, не понимал многие претензии и тезисы феминисток. Но в то же время благодаря этому событию вспомнил историю, свидетелем которой я стал. И история эта о насилии. Была даже замешана полиция.

Дело было осенью, два года назад. Мне на тот момент было 16 лет, я шёл на урок физкультуры. Спускаясь пешком по улице, я услышал женский крик. Он был настолько громким, что я услышал его через наушники, в которых вовсю играла музыка. Справа от меня у дороги стояла машина, была открыта задняя дверь – женский крик доносился именно оттуда.

Я пригляделся. С девушкой агрессивно говорил парень:

– Где бабки?! Бабки где?! – спросил он и замахнулся на неё. Но не ударил.

Их было слышно хорошо, но многого я не понял, потому что говорили они то по-русски, то по-казахски. Я прошёл чуть ниже по улице и стал наблюдать. Было страшно, я чувствовал опасность всей этой ситуации. На всякий случай сфотографировал номер машины, запомнил марку.

И тут передо мной случилось страшное: парень со всей дури ударил девушку ногой. Не в голову, не в туловище, удар пришёлся чуть ниже её колена. Мне сейчас невероятно стыдно, что я тогда никак не заступился за эту девушку. Бойцом я никогда не был, смельчаком тоже. Тогда я осмотрел улицу – а ведь я был не один! Взрослые люди, даже не оборачиваясь, проходили мимо. Чувство безнадёги поглотило меня. Единственное, что оставалось, на мой взгляд, – звонить в полицию. Так я сделал. Вот такая вышла ситуация: люди безучастно текут по венам города, и только шестнадцатилетний парень, который находится наедине со своим страхом, хочет помочь девушке.

Весь разговор с диспетчером полиции пересказывать не буду – не потому, что что-то скрываю, а потому, что много лишнего: как я пытался вспомнить адрес места, где я сейчас нахожусь, какие у меня есть доказательства и прочее. Пока я разговаривал с диспетчером, ситуация поменялась – мужчина уехал вместе с девушкой. При этом я заметил, что они не помирились – он просто с криком захлопнул заднюю дверь и уехал, торопясь.

– Они прямо сейчас поехали! У меня есть номер, я лицо его запомнил! Он её сильно ударил!

А в ответ я услышал только:

– Фарид, вам надо было попытаться остановить парня, сказать ему что-то. Сейчас уже никак не получится оцепить весь район и искать его. Может быть, всё это обычная бытовая ссора? Может быть, девушка сама виновата во всём?

Такая риторика меня шокировала. Я лично видел ссору, слышал крики. И этот удар по ноге! С такой силой и замахом пробивали на занятиях по карате. Я не знал, виновата ли девушка. Я знал, что такие удары – не шутка, тем более, если человек хрупкий и неподготовленный.

– Вас понял.

Я сбросил вызов. Разбитый и расстроенный пошёл на физкультуру. Даже сейчас сердце щемит, когда вспоминаю это. И главное – диспетчер была женщина! Сколько ещё таких вызовов она отклоняла? Не страшно ли ей будет оказаться в такой ситуации, когда полиция проигнорирует акт насилия?

Нельзя реагировать на каждый вызов, это понятно. Но закрывать глаза и спихивать теоретическую вину на девушку – низкий и несправедливый поступок.

С тех пор я в полицию не обращался. Поводов не было. Но и уверенности, что в случае чего придут на помощь – теперь тоже нет.

Вся эта ситуация случилась не только из-за диспетчера. Естественно, нет. Мой страх, помноженный на бездействие других людей, дал возможность совершиться беспределу. Зло распускает руки, если на него закрывают глаза.

Чтобы менять общественное сознание. Всё ещё не согласен с некоторыми тезисами этого движения, но из таких случаев, как вышеописанный, сплетается целая паутина несправедливости и насилия. И теперь я очень хочу, чтобы общество изменилось. Чтобы на такие вызовы реагировали, как подобает, а не пускали всё на самотёк. Чтобы шестнадцатилетний подросток не оставался на оживлённой улице единственным, кто хоть как-то отреагировал на акт насилия.

Я не знаю, как живёт сейчас эта девушка. Может, и не живёт уже. И от этого страшно. Вот такая цена безучастия.

Иллюстрации: Сохаил Амир Лаян