Личная история: без документов ты – никто. Если ты умрёшь, никому не будет дела

Маргарита Бочарова

21 июля 2021

Гульнара не знакома со своей матерью. Знает лишь, что её звали Зухра и, предположительно, она была гражданкой Кыргызстана, работала на юге Казахстана по найму. Гульнара появилась на свет буквально в полевых условиях. После родов мигрантку с новорождённой дочкой отвезли в родильное отделение районной больницы села Шелек. На следующий день женщина спешно покинула медучреждение. В архивах больницы не осталось ни одной строчки о появлении девочки на свет.

Зухра оставила дочку с отцом и, как пишут в оперативных сводках, скрылась в неизвестном направлении. Искать женщину не стали, в официальном списке без вести пропавших она никогда не числилась. Мужчина воспитывал дочь недолго – он умер, когда Гульнаре было 7 или 8 лет. Официально факт смерти зарегистрирован не был: у мужчины на руках был только советский «красный» паспорт.

В детстве героини произошло лишь одно событие, в результате которого появилось единственное документальное подтверждение её существования. В 1999 году в дом, где Гульнара жила с отцом и его родственниками, пришёл переписчик. В республике проводилась первая национальная перепись населения. Специалист записал фамилию и имя двухлетней девочки. Спустя годы запись об этом адвокат Гульнары смогла получить в ЦОНе – бумажка стала одним из главных аргументов в суде.

В сентябре прошлого года Майре, координатору одного из алматинских Домов мамы, позвонила незнакомка. Она представилась жительницей Уйгурского района Алматинской области и спросила, может ли фонд принять молодую девушку с грудным ребёнком. Сказала, что её выгнали на улицу муж и свекровь. Майра не придала звонку большого значения, такие истории по роду деятельности она слышит часто. Координатор дежурно посоветовала перезвонить ей завтра. Опыт подсказывал, что её услуги могут не понадобиться: за ночь эмоции улягутся и обиженная, скорее всего, решит вернуться домой. Через три дня телефон вновь зазвонил, Майра назвала адрес, и вскоре женщина с ребёнком стояла на пороге Дома мамы.

Гульнара познакомилась с гражданским мужем в Сети. Девушка надеялась, что создание семьи решит все её проблемы – её, наконец, станут любить и ценить. От родственников никакой нежности она не получила. После смерти отца девочка оказалась под опекой дяди, а потом и прочих родственников, которые передавали её из рук в руки и без стеснения использовали в качестве кухарки, домработницы или няни.

Переезд к мужу ситуацию не поменял: на плечи Гульнары лёг весь быт семьи. Кроме этого, она вынуждена была терпеть побои со стороны мужа, а также унижения от свекрови и других родственников.

Рождение ребёнка переполнило чашу терпения. Мать мужа искренне считала, что Гульнара портит жизнь её сыну, и после ухода девушки не готова была принимать её обратно без документов.

В Доме мамы с Гульнарой работала психолог. Майра тоже была рядом и очень тревожилась, ведь её подопечная, не видя выхода, уже предпринимала попытки самоубийства. Она прямо говорила координатору, что не хочет подобной судьбы для своего ребёнка и лучше бы было им заснуть однажды и не проснуться. Спустя неделю Майра набрала номер телефона «Родника», партнёра кризисного центра. В фонде согласились помочь с оформлением документов. Не прошло и пяти дней, как к делу подключилась атырауский адвокат Рысты Калиева. Она специально изучала национальные и международные инструменты по защите прав человека, которыми на территории Казахстана могут воспользоваться мигранты.

«Майра, здравствуйте! Я хочу безвозмездно помочь вашим девочкам, мы попробуем сделать им документы», – с такими словами, по воспоминаниям координатора, в истории Гульнары появилась профессиональная защитница. Однако до первого суда оставалось ещё немало времени, и героиня на фоне отсутствия новостей впала в апатию. Она не верила в положительный исход дела, хотя все вокруг, как могли, пытались её подбодрить.

«Гульнара, веришь мне? Мы будем заниматься, и хоть в 40 лет, но ты получишь документы», – говорила Майра. «Единственное, что не можем, – достать человека с того света. Остальное всё можно сделать», – вторила ей Газиза Сапаргалиевна. Собственный опыт Гульнары свидетельствовал об обратном. Участковый, к которому она обращалась, твердил, что нужно искать мать. В миграционной полиции повторяли, что Гульнара не числится в базе. Последним оплотом стали телевизионщики – программа «Дау-дамайсыз» на КТК. Но и там, узнав, что без документов живут уже фактически три поколения семьи, Гульнаре помогать отказались.

Совместные усилия адвоката и общественниц неизбежно дали свои плоды. Правильно составленные запросы отправились в нужные госорганы, а Майра и Газиза Сапаргалиевна отправились на поиски свидетелей жизни Гульнары и смерти её отца. Переехав после четвёртого класса в Алматы, Гульнара и в городе время от времени посещала разные школы – ребёнка без документов брали в качестве слушателя. Благо из одного учебного учреждения даже удалось получить справку об этом факте.

Майра взяла на себя коммуникацию с родственниками, которые должны были свидетельствовать в суде в едином ключе. Кроме этого, координатор Дома мамы сделала немыслимое – нашла ту самую медсестру, которая перерезала пуповину во время родов четверть века назад. Её подключение к судебному заседанию в удалённом формате вышло, пожалуй, самым комичным. Майра со смехом вспоминает, как на звонок пожилой медсестре ответил её супруг и, не понимая, в чём суть, громко возмущался:

Итогом четырёх судебных заседаний стало решение в пользу Гульнары. Шок и насквозь мокрая от слёз футболка – так Майра описывает реакцию своей подопечной на окончание суда. Бабушка со стороны отца отреагировала неожиданно сухо и сдержанно, а свекровь немедленно изъявила желание приехать и забрать невестку домой.

Заветное удостоверение личности сулит Гульнаре не только избавление от страхов, но и возможность свободно выбирать своё будущее. Если раньше она опасалась реакции коллег на своё бесправное положение, то сейчас может позволить себе одновременно размышлять и о профессии следователя, и специальности визажиста. Хотя ближайшая цель – конечно, получение аттестата об окончании девяти классов.

Гульнара счастлива, что у её ребёнка проблем с доступом к образованию не будет точно. Вооружившись своими новыми документами и выпиской из роддома, она обратится в ЦОН, и Казахстан пополнится ещё одним гражданином. Когда все бюрократические формальности будут соблюдены, героиня отправится туда, откуда родом. «Хочу маму увидеть. Наверное, ей тоже было плохо. Я хочу ей помочь, обнять, почувствовать, что такое мама», – недавно поделилась Гульнара своими планами с Майрой.

Сегодня едва ли кто-то из участников этой истории сомневается, что у Гульнары всё получится. Еще несколько месяцев назад её выделял лишь стеклянный взгляд и тихий голос – сейчас она готовится к преображению у стилиста, а окружающие замечают, что изменение легального статуса явственно отразилось на походке героини и частоте её улыбок.

Груз упал и с плеч добровольных помощников и защитника Гульнары, ведь документировать девушку было непросто как минимум по двум причинам. Во-первых, действующие документы отсутствовали уже у отца героини, что осложнило возможность подтвердить факт его смерти. Специалисты отмечают, что чем дольше оттягивать процесс оформления документов, тем больше препятствий и трудностей может возникнуть на пути у всех последующих поколений этой семьи. Во-вторых, ситуацию Гульнары усугубил неурегулированный миграционный статус её матери. Как правило, именно в таких случаях дети с рождения рискуют остаться без документов, а значит, лишаются положенного им по закону доступа к качественному образованию, здравоохранению и социальной защите.

Публикация подготовлена в сотрудничестве с Центром исследования правовой политики в рамках проекта «Усиление правовой защиты прав мигрантов в Казахстане»

Иллюстрации: Сохаил Амир Лаян