Анастасия Щурова: «Мой стендап был похож на свидание из Tinder»

Анастасия Щурова

18 февраля 2021

Я с детства люблю шутить. В моей семье выжить без чувства юмора было невозможно. Шутили все и постоянно. Возможно, потому что ни умом, ни красотой ни один из членов моей семьи блеснуть никогда не мог, а строить семьи и продолжать род как-то надо было, вот и начали шутить. Мне с детства показывали фильмы Вуди Аллена, «Летающий цирк Монти Пайтона» и КВН, читали «Обломова» и Довлатова по вечерам, а папа в любой непонятной ситуации рассказывал анекдот.

Я нахожу так друзей и любовников, прохожу собеседования и сдаю экзамены. Даже в Manshuq я начала писать, потому что как-то раз удачно пошутила в фейсбуке. Слово «серьёзный» всегда было для меня синонимом слов «скучный» и «плохой». Я не люблю жить серьёзно, я хочу, чтобы всё было в шутку, и чем смешнее эта шутка, тем удачнее моя жизнь.

Но о том, чтобы начать стендапить, я никогда не думала. Возможно, потому что в моей голове сложился неправильный образ стендапа. Долгое время стендап для меня представлялся мероприятием, где унылые мужчины 25+ в старых джинсах и клетчатых рубашках шутят со сцены несмешные шутки, а люди в зале почему-то смеются (скорее всего, потому что пьяные). Я думала, что это проблема стендапа как жанра. Что шутки не могут быть смешными, когда они заготовлены. Что даже самые лучшие шутки автоматически становятся плохими, когда ты пытаешься смешить людей намеренно. А потом я посмотрела сериал «Удивительная миссис Мейзел». И узнала, что стендап может быть другим. Что ты можешь быть женщиной, можешь быть красивой (и в красивом платье!), а твои шутки могут быть по-настоящему смешными, и это всё ещё стендап. Больше всего меня удивила красота главной героини. В моей голове юмор и красота не очень сочетаются. Мне кажется, что очень красивые люди обычно не шутят, потому что зачем им это? Шутить обычно начинают от безысходности (к миссис Мейзел это, кстати, подходит тоже). Я влюбилась в миссис Мейзел и сам сериал, но на себя ситуацию не примерила. И о стендапе не задумалась.

Но как-то раз я приехала из Эстонии в Алматы на каникулы, и мы с моей подругой Машей пошли в «Профсоюз» пить самогон. И в тот момент, когда я начала рассказывать Маше очередную дурацкую историю из моей жизни в стиле «я пыталась подкатить к мужику, но что-то пошло не так», Маша спросила меня, почему я всё ещё не стендаплю. Я задумалась, поняла, что у меня нет ответа, и пообещала, что в течение этого года я начну стендапить. Не знаю, как и где, ведь я буду в Эстонии, но я сказала, что что-нибудь придумаю. Я даже записала это в приложение «Мои дела», но когда протрезвела, успешно забыла об этом. Вспомнила примерно через год, когда увидела в фейсбуке, что местные студенты Erasmus, которые всегда устраивают миллиард мероприятий – от национальных вечеров и уроков танцев до аукциона холостяков и караоке, решили организовать студенческий стендап. Я узнала об этом за день, сомневалась всю ночь – идти или нет, потому что шутить надо было на английском, а мой speaking на тот момент был ужасен. Несмотря на то что у меня был хороший уровень английского, в разговоре я не могла связать два слова. 

Он был классный. Нам давали двадцать (двадцать, Карл!) минут на выступление, потому что нас было всего пятеро (столько комиков нашлось среди студентов). Двадцать минут – это очень много, потому что обычно стендапить ты начинаешь на открытых микрофонах в барах, и на выступление тебе дают 3–5 минут. Самый большой грех для начинающего комика – это выступать 6 минут при лимите 3–5. Потому что тогда кому-то из других стендаперов не хватит времени и тебя навсегда проклянут на тишину в зале. Я была единственной девушкой на этом стендапе. Не знаю почему. Женщин вообще в стендапе не так много. Возможно, это связано с сексизмом и тем, что очень часто люди, которые любят стендап, думают, что женщины смешно шутить не могут. Но мне кажется, что это больше связано с личной жизнью. Большинство мужчин (иногда даже те, которые на первый взгляд кажутся классными и суперлиберальными) не хотят встречаться с комиками. Потому что материал для шуток обычно берётся из жизни. А очень немногие мужчины согласятся на то, чтобы о них шутили публично. Мне повезло, и человек, с которым я встречаюсь сейчас, не против, чтобы я о нём шутила. Но он вообще на всё согласен, поэтому это, скорее, исключение, чем правило.

Мне кажется, секс – это то, из-за чего очень многие начинают заниматься стендапом. Потому что даже если ты какой-то непонятный и не самый симпатичный придурок в жизни, на сцене ты автоматически становишься комиком, а значит, классным, и если твои шутки ну хотя бы немного смешные, тебе обычно не составит труда найти кого-то для one night stand из зала после выступления. Хотя за то время, что я стендаплю (а первый раз я это сделала в ноябре 2019-го) секса с людьми из зала у меня ни разу не было. Только с другими комиками.

После своего первого стендапа я стала думать, где бы я могла стендапить в Эстонии на более-менее постоянной основе. Студентам Erasmus после первого раза стендап больше проводить не разрешили. Видимо, мы слишком много шутили про чёрных и члены (и про чёрные члены). Я начала искать русские стендапы, потому что шутить на родном языке, конечно же, легче. В Тарту, где я живу, русских стендапов нет вообще. Этот город слишком маленький и слишком эстонский. Я нашла пару русских стендапов в Таллинне, но все они были в полумёртвом состоянии. В итоге единственным вариантом, который я нашла, была организация Comedy Estonia.

Они проводят и концерты известных стендаперов, и открытые микрофоны во всех городах Эстонии. Участвуют там обычно одни и те же люди, потому что Эстония страна маленькая, и комиков, которые выступают на регулярной основе, тут человек тридцать, и все знают друг друга в лицо (а иногда и не только). Ну, то есть, например, самый популярный стендапер Эстонии выступает на тех же открытых микрофонах, что и я, и это нормально. Это как если бы я начала стендапить в России, и на первом же открытом микрофоне после меня выступал бы Поперечный или Сабуров.

Официально все открытые микрофоны проводятся на эстонском, но есть несколько комиков, которые всегда выступают на английском. Один из США, один из Англии и один из Австралии. Ну и я. Это нормально, потому что большинство эстонцев (особенно молодых, а из них состоит большая часть аудитории) хорошо говорят по-английски. В основном открытые микрофоны (они проходят несколько раз в неделю) проводятся в Таллинне, в Тарту – пару раз в месяц. Первый раз для Comedy Estonia, то есть на мой второй стендап, я поехала выступать в Таллинн. Чувствовала себя, как миссис Мейзел на гастролях, хотя по факту это был трёхчасовой междугородний автобус ради пяти минут на сцене. Я даже пошутила про это, когда приехала. Что мой стендап был похож на свидание из Tinder. Собираешься два часа, потом ещё дорога, и все ради пяти минут, и ты даже не знаешь, понравится ли тебе. Мама тогда сказала, что я тупица и кто вообще едет в другой город ради пяти минут. Потом она узнала, что мне оплатили дорогу (и я ещё осталась в плюсе, потому что купила билеты по скидке!), и сказала, что её дочь молодец и вообще правильно живёт. Кроме того, на эстонских открытых микрофонах обычно дают велком дринки, и ты можешь бесплатно пить (по этой причине долгое время я думала, что не могу стендапить трезвая).

Ещё стендап подтянул мой английский. Мне кажется, если бы не стендап, я бы никогда не сдала секцию Speaking в IELTS на 8. А так я пришла на IELTS и сразу начала шутить, превратив серьёзный экзамен в свой очередной стендап. Экзаменатор пытался скрывать смех за маской (потому что экзаменаторам нельзя показывать эмоции), но ничего не получалось. Поэтому я рада, что начала и продолжила стендапить именно на английском. Хотя я бы хотела попробовать и на эстонском. Мне очень жаль, что я не знаю эстонский настолько хорошо, чтобы понимать, о чём шутят другие комики. Я хочу понимать, в какие моменты смеются люди и почему, но как идиотка сижу в зале и ничего не понимаю. Как-то я спросила у эстонского друга Карла, о чём вообще шутят эстонские комики, и он сказал, что про траву, секс с несовершеннолетними (в Эстонии возраст «сексуального согласия» – 14 лет) и водителей автобусов. Так что если когда-то решите покорить мир эстонского стендапа, то шутите про обкуренный секс с несовершеннолетними в автобусе.

Не потому, что так кажется мне, а потому, что на них смеются люди, смеются много и откровенно провального стендапа у меня ещё не было. Не потому, что я гений стендапа и всякое такое. Скорее, потому что я избирательна в шутках и не шучу всё подряд, потому что стендаплю реже, чем другие. У меня никогда не было (и нет до сих пор) мечты/желания заниматься стендапом профессионально, поэтому я делаю это по фану пару раз в месяц. Другие же комики стендапят несколько раз в неделю, откуда у них столько шуток и такая сильная печень – науке неизвестно. Я шучу обо всём, что мне кажется смешным. Мне неважно, насколько моя шутка будет глупой/сложной/нетолерантной, кого она заденет или оскорбит. Если мне кажется это смешным, я пошучу. Мне кажется, что ограничивать юмор нельзя. Если запретить шутить хотя бы о чём-то, это конец. Тогда уж лучше не шутить совсем. Поэтому периодически я шучу и про Освенцим, и про #blacklivesmatter, и про феминизм. Но чаще всего – про себя и свою жизнь.

Ещё одна классная штука, которую я узнала благодаря стендапу: не бывает несмешных шуток. Есть не твоя аудитория, неправильный момент, неудачная подача, неподходящий настрой людей. Я поняла это после того, как однажды пошутила один сет (монолог) в Таллинне, и это было очень плохо. Люди не смеялись вообще, кто-то залип в телефоне, кто-то ушёл. На следующий день я пошутила тот же самый сет в Тарту, и это был один из самых лучших открытых микрофонов в моей жизни. Это знание освобождает.

И думаю, это относится не только к шуткам.

Иллюстрации: Роман Захаров