Зарина – орган опеки: история о женщине, сделавшей счастливыми 19 детей

 8 октября 2018

Это муж Зарины. 

– Здрасте! Здрасте! Здрасте! – звучит со всех сторон, мелькают лица, в основном – мальчишечьи.

Через какое-то время работа закончена, и Зарина отправляет детвору в баню. Они несутся мыться, один из них сообщает:

– Я больше всех работал, мама!

– Не надо, ладно? – отвечает Зарина тому, кто «больше всех работал». – У нас все работают.

Зарина – приятная женщина 37 лет. Глаза у неё подкрашены, руки – с аккуратным маникюром.

– Как вам удаётся за собой ухаживать?

Зарина улыбается, признаётся, что не всегда удаётся, но она всё равно старается быть в форме. Ещё пять лет назад у Зарины было четверо детей. Как вышло, что семья разрослась настолько?

– Мы поехали в поселок Байсерке, это Алматинская область, – вспоминает она. – Знакомая купила там дом и пригласила на новоселье. Мы остались с ночёвкой. Дети, мужчины раньше легли, мы с ней сидим, разговариваем. А у них там такие дома, как раньше были: бараки на два хозяина. Слышимость хорошая. И ночью плачет и плачет ребёнок. Я спрашиваю: «Да что там такое?» Она говорит: «Там пьющие люди живут, у них там детей – семеро по лавкам. За ними никто не смотрит». Утром я купила печенья, конфет, молока и зашла к её соседям. Я так поразилась! На тот момент у меня было четверо детей, и мы никогда не знали, что такое голод.

– Не четверо! – встревает бойкий мальчишка, родной сын Зарины.

– Четверо! Ты был ещё маленький. 

Дети крутятся тут же – то спросят у мамы что-нибудь, то историю дополнят важной деталью – и бегут дальше по своим делам. А постоянно – на протяжении всего разговора – рядом сидит Кристина, на руках она держит малыша. Сейчас девочке 16 лет. Это с ней Зарина познакомилась, когда пошла к соседям подруги выяснять – почему там плачут дети.

– Я пришла и спрашиваю Кристину: «Ты здесь как?» – продолжает Зарина. – Она говорит: «Ой, плохо. Постоянные пьянки». Получается, там три сестры, все три пьющие и у всех троих дети. Но мама Кристины самая адекватная. Она пьёт, но не агрессивная. Она ушла к любовнику и оставила детей с бабушкой и дядей, которые тоже пьют. Я спрашиваю у Кристины: «Как вы здесь питаетесь?» Она говорит: «Нас кормят – понедельник, среда, пятница». И это не прикол! Так их дядя кормил. Он считал, что они – лишние рты. Плюс у них была ещё одна сестра с маленьким ребёнком, и 11-летняя Кристина с ним постоянно сидела, не высыпалась. Я спрашиваю: «Ты поедешь ко мне?» Она согласилась: «Заберите меня, пожалуйста». С моей родной дочерью Софой у них как раз год разница, и я подумала, что они будут нормально вместе расти. 

Кристина кивает – да, целый месяц.

– Потом пошли к педиатру, он говорит: «Это стресс, понимаете?» Плюс их никто ничему не учил. Я стала учить: мойся на ночь, та-та-та, всё стирай, бельё меняй. Потом я её спрашиваю: «Тебе у нас всё нравится?» – «Да, только я по братьям скучаю». И мы поехали проведать её братьев – Серёжу и Диму, купили им шоколадки. Они в школе были. На Сергее были большие взрослые мужские джинсы, подвязанные поясом, и он вышел с таким видом: «Кто ты такая, что тебе надо?»

А Дима вышел, раз – и прижался ко мне. Я мужу говорю: «Делай, что хочешь, можешь меня бросить, я их забираю. Я знаю, что им там плохо». Тем более дядя их бил сильно. Дима – братишка Кристины – инвалид детства, у него дисплазия тазобедренного сустава, он хромает сильно.

Муж говорит: «Ты что? Четверо своих и этих трое – семеро детей, как мы их потянем?» Он как раз без работы был, такой период – зима, а он у меня на стройке работает. Я ему: «Не знаю, как мы их потянем, но я без них не уйду». В общем, муж согласился. А теперь Кристина, Сергей, Дима – это не мои дети, это мои родители. Они мне во всём помогают. На Сергее держится вся хозчасть. Сейчас я вам покажу её братьев. 

Дима и Сергей приходят, знакомимся, Зарина их хвалит – им приятно.

– Но они, конечно, поначалу дали нам тут жару. Своих же ещё четверо – неспокойных. И стали мы жить-воевать, – смеётся Зарина. 

– Просто отдали, но нам пришлось там, в Байсерке, сказать, что я их тётя через три колена. У них были документы на руках, но опеку мне тогда никто не давал. Дом у нас тогда был ещё хуже, чем сейчас. Это потом нам помогли друзья, люди, мамы, папы, спонсор у нас была – одна женщина классная – Ася. Я, к сожалению, фамилию не знаю, низкий ей поклон. 

– Я забрала их в январе, а в марте сама забеременела – пятым. И говорю: «Не буду рожать, куда нам?» А Кристина мне: «Тетя Зарина, да рожайте, да мы справимся!» Короче, на семейном совете решили мы оставить ребёнка. Родилась Милада – вот, бегает, на мальчика похожа. Ей было шесть месяцев, когда умерла родная бабушка Кристины, Серёжи и Димы. Нас позвали на похороны. Мы поехали. Заходим, я вижу, что там дети катают коляску, а в ней кукла сидит грязная. Потом смотрю: она плачет. Ребёнок! Маленький такой. Мы обалдели. Подошли, а это Марьям сидит в коляске. Её родила тётя Кристины. Ей год, а она весит шесть килограммов. Верите, она не плакала, она мяукала. Мы её на руки взяли, у неё сил нет даже голову держать – она голодная. Я её матери говорю: «Дайте что-нибудь покормить ребёнка». Она вынесла грязную бутылку, а в ней прокисшая манная каша. Я говорю: «Это нельзя давать ребёнку!» А мать: «Да она уже привыкла». Я крышку на бутылке открутила, вылила кашу собаке и детям говорю: «Банан ей купите». Они сбегали в магазин. Я ей, этой маме, банан вручила, говорю: «Ты корми ребёнка, я пойду помогу на стол накрыть». Потом выхожу, ребёнок плачет, мамы нет. Не поняла. За дом захожу – она там банан ест. Я в тот момент готова была её задушить! И говорю: «У вас тут похороны, пока суть да дело, я Марьям заберу на неделю, свожу к невропатологу – ей год, она голову не держит». В общем, мы с Кристиной наплели ей с три короба, и мать нам её отдала. И вот получается Марьям у нас появилась, красотуля наша, самый хороший мой ребёночек. В пять утра встаёт, подметает – она у нас трудолюбивая, узбекских кровей. 

– Она год пила, бедная, – Зарина до сих пор злится, вспоминая это. – Ей просто на ночь наливали, чтобы она не плакала. Когда мы её забрали, у неё была настоящая алкогольная зависимость. Она нам тут дала! Не спала, плакала, мучилась. Она же привыкла пить. Мы её айраном отпаивали. И я вместе с ней не спала вообще две недели. Если бы не Кристина – представьте, у меня своя шестимесячная на груди, ещё Марьям с такой проблемой. Мужу и дочери спасибо. Хотя муж очень сердился. Но назад дороги уже не было. А теперь это любимая его дочка. Мы, например, шутя его ругаем, а она заступается: «Мой папа хороший!»

Потом снова наступил январь – «плодоносный месяц» для семьи, по выражению Зарины. В семье стало ещё на троих детей больше:

– Через год в январе позвонила мне знакомая и говорит: «Слушай, у нас такая ситуация: женщина с тремя детьми, её выгоняют со съёмного жилья, муж умер, забери к себе». Я: «Вы с ума сошли?! Куда я её должна забрать, у меня столько детей, дом маленький». Хотя я никогда не переживала о том, где спать. Я и сейчас не переживаю об этом. Но всех же надо кормить. Потом я прикинула: пусть она придёт – будет сидеть с детьми, а я выйду на работу, всё так хорошо складывается.

Она приехала в ночь уже с тремя детьми: маленькой Дамире два года, Диана постарше и мальчик Руслан. Муж у неё умер, она сама сидевшая и вела не очень нормальный образ жизни. Но хорошая была, добрая – дети до сих пор её помнят, пигоди она им лепила, ремонт нам помогала делать. Нормальная была, просто ведомая.

Её сын Руслан, когда к нам попал, сидел тупо на одном месте, ел и крутил бумажки. Он ни с кем не разговаривал, не общался. Я вызвала психолога через какое-то время. Она попросила всех детей нарисовать рисунки. Может, психолог и меня хотела проверить… По рисункам всё хорошо, всем здесь хорошо. А про Руслана она сказала: «Срочно сдавайте, у него аутизм, он будет овощем». Я говорю: «Посмотрим». Сейчас у меня идеальный ребёнок, нам рэп читает, сочиняет. Хотя у него и правда что-то со здоровьем, ему не могут поставить диагноз, но отклонения есть – весной-осенью он замыкается, может на кладбище к маме пойти. 

– Она прожила у нас до мая. Начала ходить в церковь, хоть и мусульманка. Я её поддержала – человек идёт к исправлению. Всё ей купила, сводила в парикмахерскую: такой ей классный цвет волос сделали. А она взяла и ушла, бросила детей.

Вы не представляете, что это было! Муж на тот момент был в командировке. А тут 12 детей с ходу, двое маленьких совсем – грудных, и я одна. Плюс у маленькой Дамиры такой стресс был, что мать бросила – она начала какать-писаться, Руслан начал какать. 

Кристина кивает, помнит.

– Мы так перепугались. С детьми посоветовались – я всегда с ними советуюсь. Решили, что не можем мы их бросить, как-нибудь выживем. Вот они у нас и остались. Всё выровнялось потом, конечно.

– А что с мамой Дианы, Руслана и Дамиры произошло?

– Мне позвонили из полиции, сказали, что она погибла, её сбил на большой скорости джип. Спросили: «Вы будете хоронить? Она девять дней уже в морге лежит». Я сказала: «Не буду хоронить!» Я такая злая на неё была. Но когда положила трубку, начала плакать. Диана спрашивает: «Почему вы плачете?» А я не могу им сказать. Потом поняла, что не могу не похоронить её. Они же всё равно должны ходить на могилку, навещать её.

Я позвонила Асе, спонсору нашему. Попросила помочь с похоронами. У меня была какая-то сумма, она помогла, нам это в общем обошлось в 100 с чем-то тысяч. Мы её здесь в посёлке похоронили. И я всегда детей учила: она вас не бросала, она просто слабая, ведомая. Ей позвонят подружки – «Приезжай», она и едет. Я думаю, она хотела вернуться. Но мы год не могли найтись. Мне некогда было её искать, а ей, может быть, стыдно было.

На родительский день я всегда езжу на могилку к первому мужу – он умер от рака, у меня от него трое детей, а двое у нас Ширином общие. И все дети со мной всегда на кладбище ездят. И в этом году за день до родительского мы с Ширином на могилку заехали, убрали и зашли к маме Дианы, Руслана и Дамиры – венок положили, булочки. А утром встали – надо ехать к ней на кладбище, детей везти. Я им говорю: «Вчера статью в фейсбуке прочитала, что ангелы сами на могилках убираются, венки вешают, булочку кладут тем, кого любят. Сейчас к вашей маме поедем, если у неё на могилке так, значит, она в раю». Они едут в ожидании. Я сама за рулём. Приехали, Диана увидела и кричит: «Ура! Наша мама в раю!» Я никогда не настраиваю их против. Мама Кристины, Сергея и Димы приезжает к нам достаточно часто, ночует, с детьми разговаривает… 

– То есть органы опеки сами вам звонят, просят взять ещё детей?

– Теперь уже – да. Но знаете, как было? Мы жили-жили, я никаких пособий на детей не получала. Прихожу в органы опеки, они говорят: «Мы думаем, что с вами делать, мы думаем, что с вами делать». И думали пять лет, что с нами делать. В какой-то момент у меня накипело. Я стала просить помощи. И меня познакомили с Марианной Юрьевной. 

– Марианна Юрьевна одним звонком решила мне все проблемы, – продолжает Зарина. – Она как наехала на этот отдел опеки – нам за полгода сделали все документы, назначили выплаты. Вот три месяца, как мы их получаем – по 10 МРП на ребёнка. Единственное, что нам не дают, – дом, хотя обещали.

В этот момент как раз приезжает Марианна Гурина с волонтёрами и потенциальными спонсорами – она ищет варианты для решения их жилищной проблемы.

– Кристина, чай поставьте! – поручает Зарина и идёт встречать гостей.

Кристина просит подсуетиться сестёр и братьев – у неё на руках спит малыш Никита. Ему год, но он такой же маленький, каким в его возрасте была Марьям, кстати, его родная сестра. Выглядит, как шестимесячный ребёнок. Никита тоже был не нужен маме – теперь его воспитывают Зарина и Кристина. Девочка рассказывает, что она учится в 10 классе, что все они ходят в одну школу, что их все в посёлке знают, что они самая большая семья и что все дети называют Зарину мамой.

– Проблема в органах опеки, которых не существует, – комментирует подъехавшая Марианна Гурина. – На один район – один инспектор. А что делает Зарина? Она выполняет функцию органов опеки, которые должны точно знать – в какой семье неблагополучно, в какой – пьющие родители, в какой – ребёнка не кормят, и помогать детям. Малыш, который спит (Никита на руках у Кристины. – Прим. автора) – когда соседи сказали, что в этой семье родился очередной ребёнок, которого поят водкой, Зарина тут же поехала туда и увидела, что ему пять месяцев, а он весит три килограмма, он истощён, он в тяжелейшем состоянии. Нужно было что-то делать. Государство предлагало забрать его в Дом малютки, привести его там в порядок, а потом искать ему приёмных родителей, чтобы родных лишить прав. А ребёнку нужна была помощь сиюминутно. И Зарина взялась за это. И сейчас он уже… Проснулся. Вон – такой живой, нормальный ребёнок. И благодаря этой семье, любви, я думаю, он будет счастлив.

– Работали. Я занимаюсь собаками дома: развожу, лечу, я не могу просто выйти на полный рабочий день. В субботу, воскресенье щенков продаю на базаре, на Сайране. Но у нас недавно забрали места, сказали выкупать, но мне не на что сейчас выкупить место. Муж работает – утром рано таксует. Потом они с братом берут заказы – делают ремонты. 

– А что вы делаете, чтобы все были сыты три раза в день?

– Утром я варю кашу в большой кастрюле, – Зарина показывает посуду такого размера, которую можно увидеть, наверное, только в столовой. – На обед – суп. Обычно я варю сразу обед и ужин. У нас казан большой на улице. Вчера я рагу тушила – полный казан. Уехала по делам, вечером пришла – мне тарелочку оставили. Я: «Вы что, целый казан сожрали? Я рассчитывала, что на завтра останется!» – смеётся. – Они: «Ой, так вкусно». Ну ладно. Потом мы с мужем и братьями масачим («масачить» – значит «собирать» – на сленге. – Прим. автора) на «Алтын-Орде» (большой рынок в Алматы. – Прим. автора). Там выкидывают овощи, фрукты. Выкидывают нормальные. Кто не продал, мешками высыпают перец, помидоры, огурцы, баклажаны. Мы всё на зиму накрутили с «Алтын-Орды» – бесплатно. И плюс у нас хозяйство.

– Дети ухаживают?

– Да, у всех свои обязанности. Мы с Серёжей собаками занимаемся, он им варит, кормит, я лечу. На мальчиках держится вся хозчасть. Девочки у нас по дому. Кристине спасибо – она с малышами. Но она, конечно, в школу утром уходит, а я здесь подпрыгиваю, не знаю, за что хвататься.

Мальчишки ведут показывать свою «хозчасть», за которой ухаживают. Показывают с гордостью. У них утки, кролики, индюки, 150 кур – их недавно помог купить друг семьи, три козы. «Хотите погладить козу? Да не бойтесь вы, не укусит», – успокаивает Ринат. 

– Вы их научили?

– Да, вот стену в доме мы вместе выкладывали, бассейн сделали сами. Все стараются. 

– Знаете, не каждый согласится с одним родным-то племянником нянчится, а вы…

– Никто их не разделяет на своих и чужих. Одинаково их любим. Я иногда ухожу, два-три дня их не вижу, и всё – не могу, скучаю, – признаётся Гена. 

– В этом году у нас мальчики закрывали соленья. Папа у нас – любитель и научил всех сыновей. 

Она вообще человек с характером – другой с такой семьёй не справится.

– Да, я строгая. Я не только ругаю, я могу наподдать. Чудо-ремень у меня есть – они все знают. Мои, родные, получают хорошо. Но у меня дети, слава богу, быстро отходят. Нет таких – всё, обиделся. Я у них, кстати, этому научилась. Сама раньше обижусь, надуюсь и хожу, а сейчас стала, как они, – пять минут позлюсь и нормально.

Но пора и честь знать. Провожать гостей выходят все. Пока взрослые раскланиваются, мальчишки приносят с улицы котёнка.

– Мама, опять подкинули, у него глаза болят. Я вылечу!

– Я знаю, что ты вылечишь, но зачем ты сейчас его к лицу прижимаешь? 

– Вам ещё и живность подкидывают?  

– Да, коробками ставят у ворот – котят, щенят. Недавно принесли коробку. А потом Руслан – самый гуманист – ходит по посёлку, раздаёт, если я не разрешаю оставить. Но обычно я разрешаю. Поэтому они у нас плодятся.

– Зарина, пять лет назад вы взяли троих детей – вы сделали доброе дело, которое не каждый сделает, долг перед Богом выполнили. Всех остальных могли ведь и не брать?

Зарина смотрит непонимающе: этот вопрос для неё более чем странный.

– Я так не могу – я уже взяла этот мяч. Я не могу в принципе проходить мимо детей. 

Фотографии автора