26 апреля 2019

Мне часто задают вопросы: «Почему IT?», «Как так вышло?» Я сама долго про это думала. Каждый раз рассказываю свою историю и понимаю – есть несостыковка.

В Шымкенте я училась в славянской гуманитарно-эстетической школе-гимназии, у нас было 12 часов русского в неделю – «Слово о полку Игореве» мы читали на старославянском. При этом мне всегда нравились физика и математика и давались мне эти предметы легко. В девятом классе я даже думала поступать на физфак в Питере или Томске. Но поступила на экономический в КазНУ им. аль-Фараби. Это не было суперосознанным решением. Просто всё так сложилось. К примеру, я не знала, что у меня есть такая опция, как учёба за рубежом. KIMEP я не рассматривала, потому что основным иностранным языком в школе у меня был немецкий. Да что говорить – для меня даже просто Алматы был далёким и неизвестным городом. Я вообще не знала – какие есть вузы и возможности.

Но вся эта история началась намного раньше – с первой книги в жанре фантастики. У нас дома в принципе было много книг, мы стопками скупали их, когда останавливались в Москве по дороге к родственникам на Украину. Но эта книга стала особенной – это был сборник рассказов Клиффорда Саймака.

Фантастика в моём понимании – это история про «а что может быть в будущем?». Мне кажется, и корни моей истории в этом – в том, что ты хочешь смотреть в будущее, хочешь делать что-то для этого будущего.

Я, наверное, не классический стартапер. Несмотря на то что сейчас я – партнёр в бизнесе, я очень хорошо отношусь к корпорациям. Если у тебя есть выбор – держать магазинчик у дома или работать в корпорации, то с точки зрения влияния на мир второе – на мой взгляд, намного правильнее. Корпорация тоже даёт ресурсы для влияния, и они намного больше.

На вопросы о сложностях и страхах я отвечаю: «Да, было страшно». Потому что мы понимали, что hardware – это очень дорогостоящий бизнес. Условно говоря, если бы мне сейчас задали вопрос: «Что нужно знать начинающему предпринимателю, который начинает hardware бизнес?» Мой ответ: «Если у вас есть на счету 250 штук баксов, you can try». Для работы над мобильным приложением может быть достаточно двух человек, которые всё делают, плюс 200 долларов, чтобы оплатить какой-нибудь сторонний сервис. С «железом» всё по-другому – есть образцы, перевозка, логистика, большая команда. Поэтому в нашем бизнесе мы постоянно тратим деньги, причём делаем это очень быстро.

Я сейчас на многое смотрю не с позиции «страшно-не страшно», а скорее так – ок, есть проблема: как её решить? Это не драма, это не конец света, а челлендж, с которым надо что-то делать. А ещё я очень рада, что когда мы начинали этот проект, я не знала – что за всем этим стоит. Мне кажется, если знать, через что тебе нужно и придётся пройти, можно, просто испугавшись, так и не начать.

Например, когда мы придумывали – какой формы будет Nommi, мы опирались, прежде всего, на маркетинговую составляющую. Она должна была в первую очередь притягивать внимание пользователей. Знали бы вы – сколько мы потом ругались с производителем, расстраивались, когда понимали, что в придуманную форму никакая батарея не помещается. Вот эти сложности – они потом приходят. И мне кажется, что это благо, что я о них не знала.

Когда работала в Москве внутренним консультантом в Procter&Gamble, я смотрела цифры и понимала, что в одном городе живёт практически население Казахстана. Мы здесь живём в концепции Казахстана, а он – обманчиво большой. Есть ощущение, что страна большая, рынок классный. Но если начать считать – ок, 50% просто не смогут купить твой продукт, ещё половина – не того возраста, и так далее. В итоге остаётся 10 тысяч потенциальных потребителей.

При этом у нас относительно под боком, к примеру, – Индонезия. А в этой стране живёт 265 миллионов человек. И это потенциальный огромный рынок, о котором мы просто не думаем.

Когда нас спрашивают, страшно ли было выходить на международный рынок, я отвечаю, что если мы можем зарабатывать на большом рынке – почему нет?

У меня всегда есть желание сделать что-то масштабное. Мне не очень интересно, например, открыть кофейню, я хочу заняться сразу чем-то большим. У моего партнёра другая история – у него уже есть успешный казахстанский бизнес. Он здесь уже много чего себе доказал. Так мы сошлись на желании сделать что-то международного масштаба. Плюс, учитывая девальвации, мы просто понимаем, зарабатывать в долларах – это неплохо.

Больше месяца назад мы, наконец, начали рассылать Nommi всем, кто участвовал в краудфандинге. Отрадно, что наибольшее число девайсов мы отправили пользователям в Штатах. В течение месяца мы имеем дело с отзывами. Во-первых, радует, что потребителям нравится само устройство – менять «железо» было бы реально сложно. Есть много комментариев по тому, что и как работает. Мы поняли, что продукт пока недостаточно интуитивно понятен. Но это решаемо – всем отвечаем, даём ссылки на видео с инструкциями. Ещё очень радует, что люди покупают трафик. Наш основной заработок – не с продаж устройства, а с продаж трафика. Думаю, спустя какое-то время у нас будет ещё более чёткая картина. А сейчас – я очень рада, что мы произвели Nommi. Это этап, до которого процентов восемьдесят компаний в hardware просто не доходят.

С моим партнёром Кайратом Ахметовым мы познакомились на демодне проектов Армана Сулейменова. Арман тогда делал свой летний camp по обучению программистов, куда пришла я и Кайрат со своей командой. Более тесное общение началось в бизнес-инкубаторе «Мост».

Кайрат – человек очень близкий мне по духу. Мне с ним интересно. Мы всегда обсуждаем кучу самых разных идей. При этом нельзя сказать, что у нас сразу была идея – открыть бизнес. У Кайрата был свой проект, у меня тогда с другими партнёрами была школа программирования. Но однажды он вернулся из Штатов и рассказал историю про то, сколько сложностей у него возникло просто из-за того, что он купил не ту sim-карту. И добавил – надо что-то придумать по этому поводу. Мы начали обсуждать, стали появляться идеи. Так со временем я полностью перешла в проект Nommi.

Я смеюсь иногда, что мы будем отличной командой, если не поубиваем друг друга. Иногда наши мнения очень сильно расходятся. И несмотря на сложности, я в этом вижу гораздо больше силы. Это здорово, что у нас с Кайратом совершенно разный бэкграунд. У меня он корпоративный, и я – человек, который очень любит всё запланировать, структурировать, посмотреть на задачу со всех возможных сторон. У Кайрата же есть поразительная черта – непосредственность. Он просто не думает, что что-то нельзя. И иногда это приводит к очень классным результатам. Плюс у него огромный опыт в бизнесе. И я на это полагаюсь.

Мы разные, поэтому друг друга очень хорошо дополняем. Главное – по максимуму слышать друг друга.

Когда мы начинали работать над проектом, у нас было общее желание сделать казахстанский проект, который будет успешен на глобальном рынке. Каких-то специальных договорённостей между нами не было. Да, в идеальном мире всё супер с самого начала. Но по факту – ты начинаешь, что-то делаешь, и когда подходишь к следующей стадии, понимаешь – нужно доработать, усовершенствовать то, что уже есть. Я думаю, если бы мы начали с обсуждения деталей, мы бы просто застряли на пунктах – кто и что должен. Допускаю, что такой подход может быть эффективен, но не в нашем случае.

Для казахстанского рынка мы – довольно опытные ребята в общении с инвесторами. На стадии предкраудфандинга мы потестили идею и решили, что хотим провести краудфандинг. Что хочу сказать: есть такая иллюзия – сделай краудфандинг, собери деньги. Как показывает практика, для того, чтобы собрать деньги, нужно потратить деньги. Мы нашли американское агентство, которое помогает готовиться к краудфандингу, потому что решили – не надо думать, что мы умнее, чем они. На всё это нужно было потратить определённую сумму денег, плюс у нас была команда, на которую мы тратили свои деньги. И мы подумали – если даже инвестора привлечь не сможем, что мы вообще дальше хотим делать?

В этой концепции пошли искать инвесторов. И я очень рада, что у нас был, скажем так, не локальный подход к инвестированию. Почему? Потому что у нас на тот момент была уже зарегистрирована американская компания, мы много читали и искали информацию – как и что должно быть. У нас было два раунда инвестиций. Сначала ангельский – мы нашли двух инвесторов. И относительно недавно мы закрыли ещё один раунд – с SkyBridge и частными инвесторами, и получили 400 тысяч долларов инвестиций. SkyBridge – для нас отдельный важный этап, потому что это институциональный инвестор, от которого мы получаем не только деньги, но и релевантные для нас контакты. Плюс, когда с инвестициями заходит фонд, очень важно, чтобы у всех участников было одинаковое видение. А управляющий состав в SkyBridge, до того, как в нас инвестировал, пользовался похожим продуктом. То есть они хорошо понимают потребность, которая существует. И это тоже помогло заключить нам сделку.

Важно понимать, что инвестор – в перспективе очень близкий партнёр, с которым придётся очень много общаться. Поэтому к выбору инвестора нужно подойти серьёзно.

Считаю, это большой плюс, что к проекту Nommi мы подошли с опытом, что мы не были только что с университетской скамьи. Я не говорю, что так нельзя. Просто так оказалось проще, потому что у нас было понимание – кто на рынке есть и чем все занимаются. Поэтому, например, в период того же самого краудфандинга наши ребята помогли в первый день, когда нужно было набрать 30% целевой суммы. Что мы делали? Просто ходили по Smart Point, звонили своим друзьям, просили их поддержать нас. В принципе, нас знали, и большая часть первых клиентов – это казахстанцы. Могли бы это сделать, если бы не знали никого вообще на рынке? Наверное, вряд ли.