20 июня 2025

Настя, расскажи, пожалуйста, про устройство Авиньонского фестиваля. Почему это так круто и зачем нам туда ехать?

Avignon – это не только платформа для показа, но и пространство встреч, обмена, проверки на выносливость. Это школа свободы, самоорганизации и искренней любви к театру. Фестиваль состоит из двух параллельных программ. Первая – это основная, официальная программа Festival d’Avignon, в которую спектакли отбираются профессиональными кураторами. Здесь представлены масштабные, дорогостоящие постановки ведущих мировых театров.

Постановки проходят не только в классических театральных залах, но и в кафе, парках, на верандах, в университетских аудиториях, фойе, гаражах и даже беседках. Любое пространство, где можно разместить зрителей, становится частью фестивальной карты. Показы идут с утра до вечера: на одной площадке может проходить от 7 до 10 спектаклей в день. Поэтому постановки должны быть компактными, с минимальным количеством декораций и продолжительностью не более часа. На монтаж и демонтаж – по 15 минут. Даже бурные аплодисменты не приветствуются: актёры должны покинуть сцену сразу после первого поклона, чтобы освободить место следующей труппе.

Фестиваль длится весь июль, но каждый коллектив сам выбирает продолжительность своих показов – минимум от 10 дней. Это настоящий марафон, требующий выносливости. Не случайно организаторы называют Avignon Off не только праздником театра, но и «испытанием на прочность».

Ты говоришь, что все расходы участники покрывают сами. Дорого ли везти спектакль из Казахстана?

Очень. У нас нет такого опыта, чтобы чувствовать себя как рыба в воде: как всё устроено, как продвигаться. Без местных продюсеров – никак. А это, естественно, тоже оплачивается. То есть просто вот так взять и залететь в Авиньон без опыта практически невозможно – много порогов и нюансов.

Плюс ко всему спектакль чаще всего играется две недели подряд. Потому что такой трафик людей и продюсеров, что за один-два дня тебя никто не заметит. Нужно быть на виду, нужно простоять на этом фестивале. Только тогда появляется шанс, что тебя заметят. В этом смысле и Авиньон, и Эдинбург (крупнейший фестиваль искусств в мире. – Прим. авт.) – это такие стартап-площадки, откуда можно попасть в большую фестивальную обойму Европы.

А почему вы тогда везёте «Маяковского», а не что-то более «раскрученное» и проверенное?

С самого начала стояла задача: спектакль должен быть максимально компактным. Минимум людей, минимум декораций, лёгкий по монтажу. Я сама была на Эдинбургском фестивале и видела, как это работает – почти всегда это пустая сцена либо практически пустая. Минимализм, который у нас обычно называется «бедным театром». Но там это стандарт – 90% спектаклей на таких площадках.

Какими бы ни были крутыми «Сто лет одиночества» или «Ворон» – их невозможно вывезти. А из того, что у нас есть в репертуаре, «Маяковский» оказался самым лёгким – и по весу, и по структуре. Изначально это был проектный спектакль, запланированный на один вечер в рамках цикла «Конец прекрасной эпохи». Мы его сыграли в «АRТиШОКе» и потом подумали: а почему бы не попробовать его вне театра?

Летом прошлого года нас пригласил ночной клуб Rocky Horror. С баром, с официантами – всё, как надо. Потому что Маяковский сам читал в барах, в кабаках – это его природная среда. Мы сыграли там три показа. Потом – фестиваль FourЭ, open-air. И опять «Маяковский» отлично встал: панковская подача, мощная энергия, публика максимально вовлечённая. Я курировала театральную программу, и у нас везде был зритель, но на «Маяковского» пришло больше всего.

Потом – гастроли в театре «Ильхом». Мы везли туда «Мушкетёров. Perdeler», большой спектакль, но захотелось взять ещё что-то компактное – и взяли «Маяковского». Мы его играли прямо в фойе театра, рассадили зрителей за столиками. Получилось очень интересно. И так, шаг за шагом, он стал полноценным репертуарным спектаклем.

Мы его регулярно играли весь сезон – и на него приходит очень разная публика. Иногда люди оказываются в театре практически случайно и не понимают: а почему такая подача? Почему Маяковский здесь такой дерзкий? Но если погрузиться в суть, становится понятно. Мы отталкивались от его жизни – это не поэт с открытки. Это бунтарь, провокатор, абсолютно живая и резкая личность. Поэт, который выходил на сцену обнажённым – в том смысле, что «у меня есть только слово, и я сейчас буду сражать им».

Сейчас мы живём в эпоху стендапа, где комик выходит и либо держит зал, либо нет. А тут – поэт, который держит зал стихом. И это не просто слова – это мысль, энергия времени. Время Первой мировой, разрушений, переосмыслений – и сейчас контекст Маяковского, как никогда, снова стал актуальным.

А что насчёт языкового барьера в спектакле?

Хотя спектакль основан на поэзии, мы добавили контекст, понятный французской аудитории. Ввели нового персонажа – его исполняет Антуан Дукравец. И это не переводчик и не комментатор, а полноценный герой, говорящий на французском языке. Сейчас мы с исполнителем главной роли Салимом Балгазиным проделываем огромную работу: учим часть поэмы на французском, добавим титры, чтобы смысл был донесён. Но 100% успеха – это актёрская энергия, музыка, свет, эмоциональное воздействие.

А государство как-то поддерживает вашу поездку?

После того как группа продюсеров посмотрела спектакли в Алматы и в Астане, была отраслевая встреча Центра развития креативных индустрий Almaty Creative на площадке пространства «Трансформа», где обсуждалось, кого и как можно представить. Дальше инициатива идёт уже от продюсеров: они идут в министерство, в акимат с предложением. Мол, вот, есть такие-то спектакли – давайте обсудим бюджет. Театр практически не участвует в этом. В нашем случае инициативу проявил Центр развития креативных индустрий Almaty Creative, который, в моём понимании, стал «департаментом креативных индустрий» при акимате. И сам акимат тоже включился.

Бюджет сложно посчитать, для нас самих это неподъёмно. А благодаря этому проекту финансируются четыре театра: два государственных и два независимых. И это, кстати, было условием французской стороны – чтобы не только гостеатры были представлены. Потому что обычно, когда финансирует Министерство культуры, едут только государственные. И это очень круто, что мы поедем на равных. 

А как у независимых театров отношения с государством в целом? Ваш случай – это же почти прецедент?

Кажется, впервые за долгие годы возникла обоюдная заинтересованность и поддержка со стороны государства в адрес независимых театров. Последние часто находятся за пределами государственных фестивалей, наград, поддержки. Поэтому участие в Avignon-Off при поддержке государства – это, безусловно, историческая ситуация.

А что будете делать после фестиваля? Какие планы на юбилейный театральный сезон?

Новый сезон будет особенным. Этот год получился очень насыщенным, с момента открытия 24-го сезона театр буквально работает 24 часа в сутки. И это только разогрев перед юбилеем. 25 лет – серьёзная дата. Это путь, который мы прошли вместе с Галей Пьяновой, с Антоном Болкуновым, с командой, с нашими зрителями и всеми, кто был с «АRТиШОКом» в разные годы.

Нам важно этот праздник разделить. Мы хотим создать специальную программу между спектаклями, собирать на нашей площадке людей и говорить об их независимости, их пути. Также хотим объединить в одну программу международные институции, с которыми давно работаем: British Council, Goethe Institute, Институт итальянской культуры, France Alliance.

У нас есть мечта – поставить «Чайку» Чехова. Причём сделать это в неожиданной для нас манере: академично, костюмированно, без интерпретаций, максимально «по-чеховски». Это будет настоящий эксперимент для «АRТиШОКа». А ещё есть две прекрасные книги, которые нас вдохновили на создание спектакля. Это «Эйзен» Гузель Яхиной и «Жестяной барабан» Гюнтера Грасса. Это то, о чём мы много говорим, думаем, читаем и мечтаем видеть на сцене в юбилейном сезоне. Вот с таким настроем и уходим на каникулы.