Наиля Галеева

4 марта 2022

Фильм, победивший в секции «Особый взгляд» Каннского кинофестиваля, – только вторая картина талантливой Киры Коваленко. Но её мастерство и внимание к нетитульным нациям России были видны и в первой работе под названием «Софичка». Кстати, советую посмотреть, это удачная экранизация повести Фазиля Искандера. В обоих фильмах Кира поместила в центр истории кавказскую женщину, но не опустилась до стереотипного изображения её покорности. Да, женщинам в мире Коваленко тяжело, но они всё равно остаются личностями, не растворяясь ни в партнёрах, ни в семье, ни в обстоятельствах.

Главная героиня «Разжимая кулаки» – девушка Ада, которая пережила, судя по намёкам, трагедию в Беслане. В качестве «наследства» ей достался энурез, из-за чего она, даже будучи взрослой, вынуждена носить подгузник. Отец не отвозит её на операцию, и тут непонятно: то ли из-за недоверия к врачам, то ли потому, что хочет привязать её к себе. Ада любит отца, но его гиперопека, граничащая с паранойей, вызывает в ней жестокость. Не буду спойлерить, но вы поймёте это, посмотрев фильм. Ада, или Ададза, как её называет отец, не отпускает волосы, потому что отцу это не нравится, и выливает духи по той же причине. Едва ли не единственный просвет для Ады – это старший брат, который живёт в Ростове. Его возвращения она ждёт каждый день и уходит с работы пораньше без ведома отца, чтобы ждать брата на остановке и встретить его первой.

Помимо отличной актёрской игры (кстати, профессиональных актёров в фильме только двое, они сыграли Аду и её отца), в фильме привычная для Коваленко крепкая режиссура и понятные, но не избитые метафоры. Например, зритель регулярно видит Аду через сетку забора – мы понимаем, что девушка ограничена в свободе как физической, так и эмоциональной. Или название, которое дарит просто поле для интерпретаций – это и удушающие объятия отца, чьи руки сводит судорога, и зажатость Ады – обязательно обратите внимание на язык тела героини. Возможно, вы и сами найдёте несколько трактовок фильма. И ещё: у «Разжимая кулаки» нет полного дубляжа, он снят на осетинском языке с редкими вкраплениями русских слов.

После семейной драмы сделаем резкий скачок и поговорим… о вампирах. Да, да, и эти ночные существа не похожи ни на одни из тех, что кинематограф дарил зрителям ни до Бигелоу, ни после. История гласит, что сначала Бигелоу хотела снять вестерн, но в то время этому жанру уже не доверяли – считалось, что его славные дни уже прошли, да и что можно сказать нового после «долларовой трилогии» Серджо Леоне или шокирующего «Джанго» Серджо Карбуччи? Но молодой режиссёрке очень хотелось снять именно вестерн, и кто-то из её окружения посоветовал ей сделать героями вампиров. Фильмы с этими существами как раз переживали очередной взлёт благодаря «Пропащим ребятам» Джоэла Шумахера. Но в отличие от постановщика «Бэтмен возвращается» и «Призрака оперы» Кэтрин Бигелоу сделала вампиров не стильными ребятами с пышной шевелюрой и модными вещами, а бродягами, которые кочуют с места на место, оставляя после себя пожары и смерть. Они не боятся чеснока, креста, святой воды – из привычных зрителю атрибутов вампирской тематики Бигелоу оставила только боязнь солнца, которое оставляет страшные ожоги на коже. И вообще, вампиры в «Почти стемнело», по-моему, аллюзия на наркоманов – не зря же от вампиризма можно излечиться, что главный герой по имени Калеб и делает, проявляя смекалку. Да и жажда крови уж очень походит на героиновую ломку – весьма актуальная для 80-х тема.

Если бы не вампирская составляющая, фильм Кэтрин Бигелоу, наверное, встал бы в один ряд с фильмами тех лет, говорящими о проблемах молодежи – тем же «Клубом «Завтрак». Разве что герои не такие чистые и ухоженные, как у Джона Хьюза, а так перед нами была бы история о мучительном самоопределении и поиске счастья.

Любовная линия не соединяется здесь с эротизмом, присущим многим фильмам ужасов и особенно картинам про вампиров. Кэтрин Бигелоу наполнила свой фильм весьма противоречивыми героями, к которым не всегда хочешь испытывать сострадание или как-то им сопереживать. Да, в «Почти стемнело» есть безусловные злодеи, как предводитель шайки, в которую попадает главный герой, но и его избранница Мэй, скажем честно, – убийца, которую устраивает её образ жизни. Да, любовь её меняет, но тут, скорее, дело в инициативности Калеба и бесстрашии его отца, чем в духовном перерождении персонажа.

Сегодня Кэтрин Бигелоу – ведущая американская режиссёрка, но свои последние фильмы она посвятила политическим темам. Это и оскароносный «Повелитель бури» о войне в Ираке, и «Цель номер один» о поимке Усама бен Ладена. Но в начале своей карьеры Бигелоу экспериментировала, осваивала разные жанры, и именно в этом неостывшем творческом запале, жажде экспериментов заключается очарование «Почти стемнело». Может, этот фильм вы и не досмотрите, но не забудете его уж точно.

В 2020 и 2021 годах фильмы об абортах становились лауреатами престижных международных кинофестивалей – «Никогда, редко, иногда, всегда» забрал Гран-при Берлинале, а «Событие» взял «Золотого льва» в Венеции. Мне кажется, что эти фильмы стали ответом на мракобесные инициативы властей по всему миру, которые до сих пор пытаются решать за женщин, что им делать со своим телом. Какой бы прогрессивной ни была страна, её верхушку всегда волнует именно эта часть жизни женщин – лучше бы они столько говорили о домашнем насилии или харассменте на рабочем месте. Меня всегда забавляло, что в моей школе не было уроков полового воспитания – максимум мальчишкам рассказывали, как надевать презерватив, но беседы о контрацепции с девочками стыдливо пропускали. Всё так, но ролики о противоестественной природе абортов нам демонстрировать не забывали. Но почему бы не рассказать о том, как избежать беременности и отвечать за своё сексуальное здоровье? Вопрос на миллион, дамы и господа. Шах и мат, логика.

Я вспомнила свой школьный опыт не просто так – Отем из «Никогда, редко, иногда, всегда» 17 лет, и она беременна. И партнёр, которого она теперь презирает, её насиловал. А мерзкий шеф целует ей руки, но вырвать их нельзя – останется без работы. Родители и школа явно не рассказывали Отем о важности безопасного секса и том, как его обеспечить. Не учили её и тому, как давать отпор домогательствам и не бояться заявлять о насилии. Не объяснили, почему важно говорить о своих проблемах, пока они не выросли в катастрофу. В результате Отем идёт в местную поликлинику, где её заставляют делать аптечный тест на беременность, ставят неправильный срок и показывают фильм о недопустимости абортов. Хорошо, что у девочки есть верная подруга и сестра, которая отправится вместе с ней в другой город, чтобы компетентные врачи помогли ей.

Ключевой момент фильма – когда специалист задаёт Отем вопросы, на которые нужно отвечать «никогда», «редко», «иногда» или «всегда». Мы не видим лица участливой консультантки, которая тихо и слегка монотонно произносит четыре варианта ответов – только крупный план Отем и её замешательство, ведь никто раньше не интересовался её состоянием. Мне очень понравилась рецензия на фильм Зары Абдуллаевой в журнале «Искусство кино», которая говорила, что сила фильма в том, как режиссёрка прочувствовала и тонко передала бытовые вещи, важные на психофизическом уровне: взгляды, жесты, движения рук, походку. Именно «щепетильная режиссура» Элизы Хиттман делает фильм таким естественным и понятным, а не пошлым экскурсом в эпоху, про который обычно говорят «всё как в жизни».

Главный тренд в культуре последних пяти лет как минимум – ностальгия. Сначала мы вспоминали кислотные восьмидесятые, потом разудалые девяностые, а теперь пришла пора «жирных» нулевых. И в каждой эпохе был свой подход к созданию и оформлению фильмов. Мне больше всего нравятся девяностые – особенно из-за одного приёма, который операторы использовали, когда снимали средние и крупные планы актёров. Вы замечали, что в фильмах девяностых очень тёплый цветокор, а лица актёров словно светятся? Оказывается, над их головами устанавливали специальные осветительные приборы, от этого и получалось такое уютное изображение. Всё это есть и в фильме «Девственницы-самоубийцы», который я люблю и за небанальные выразительные средства, и к тому же это отличная экранизация романа писателя Джеффри Евгенидиса. Кстати, обязательно почитайте его книги, Пулитцеровскую премию кому попало не дают, хотя и тут со мной могут поспорить.

Несмотря на то что главный сюжетный твист можно понять из названия, фильм дочери режиссёра «Крёстного отца» язык не повернётся назвать скучным. Более того, даже досмотрев «Девственниц-самоубийц» до конца, мы так и не поймём, что же послужило причиной массового суицида таких жизнерадостных на первый взгляд сестёр Лисбон. Может, самоубийство младшей сестры, которая два раза пыталась уйти из жизни, и во второй раз ей это удалось? Но мы не знаем, почему Сесилия наложила на себя руки, и такой, безусловно, трагичный опыт нечасто приводит к самоубийству оставшихся в живых родственников. А может, дело в излишне консервативной и набожной до фанатизма матери, перед которой тушуется даже её супруг? Да тоже не факт, мало ли среди наших родителей было тех, кто запрещал всё самое интересное и был излишне строг? Или самоубийство – опасный вирус, который подхватили друг от друга сёстры: началось всё с Сесилии, потом перешло к обманутой бойфрендом Люкс? Зритель так и будет ломать голову над этими вопросами, потому что София Коппола редко пускает его надолго в дом Лисбонов. Обычно они или сидят вместе у телевизора, или ужинают, иногда мы видим девочек в спальне, когда они лениво и равнодушно перелистывают журналы. И потом мы видим сестёр глазами влюблённых в них соседских мальчиков, которые по крупинкам собирали всё то, что знали о запертых в доме красавицах.

Но я снова напомню, что эта история – не трезвый и аналитический взгляд режиссёрки, а события здесь показаны сквозь призму восприятия мальчишек, для которых сёстры были недоступными супермоделями или актрисами. Кроме того, нередко образ одной сестры плавно перетекал в другую, словно они единое целое, но для рассказчиков так и было, скорее всего.

И ещё одно: после «Девственниц-самоубийц», чтобы лучше понять работу режиссёрки и суть истории, советую прочитать или перечитать «В чаще» Рюноскэ Акутагавы и «Лолиту» Владимира Набокова. Дело в том, что мы никогда не узнаем, какой была главная нимфетка мировой литературы – мы видим её глазами не самого честного и открытого Гумберта Гумберта. И ни бандит, ни самурай, ни его жена никогда не расскажут нам всю правду – такова человеческая природа, говорит Акутагава. А ещё полюбопытствуйте, что означает термин «ненадёжный рассказчик» – он тоже на многое раскроет глаза. По крайней мере, вы лучше начнёте понимать, почему никогда не поймёте мотивацию другого человека – мы все ненадёжные рассказчики, но, может, поэтому жизнь вокруг нас такая интересная и непонятная.

Пожалуй, это самый экспериментальный фильм, и неспроста – Аньес Варда принадлежала к режиссёрам, которые снимали во Франции фильмы так называемой новой волны. Это была группа разношёрстных, в общем-то, режиссёров, которые не собирались снимать «папино кино» – банальные сентиментальные или исторические помпезные фильмы. «Новая волна» отрицала студийную систему, главным в фильме был автор, то бишь режиссёр, который отстаивал своё видение и не шёл на поводу у толстосумов-продюсеров. Многие из режиссёров пришли к созданию фильмов из кинокритики – как Франсуа Трюффо, и порвали с прежним эстетическим курсом, провозгласив Альфреда Хичкока великим художником, а не второсортным режиссёром детективов и хорроров. Это была короткая, но крайне яркая эпоха, чьё влияние на себе испытывают и современные режиссёры – вспомните хотя бы фильм «Милая Фрэнсис» Ноа Баумбаха с его цитатами Трюффо и Годара. Если захотите изучить «новую волну» подробнее, советую начать с фильма «Четыреста ударов» Франсуа Трюффо или «Хиросима, любовь моя» Алена Рене.

Снимала фильмы «новой волны» и Аньес Варда, известная вниманием к феминизму и едва ли не документальным реализмом своих работ. Так и в «Клео от пяти до семи» главная героиня – начинающая певица, которая мечется в ожидании результатов обследования. У Клео подозревают рак, и её настроение будет варьироваться от лихорадочного, даже истерического, оживления до уныния и обратно. Волнуясь, девушка не может усидеть на месте, и камера всюду следует за ней, то приближаясь и захватывая выражение её лица, то отдаляясь и позволяя зрителю оценить перспективу.

Об Аньес Варда часто говорят как о режиссёре-экспериментаторе, не обошлось без этого и в «Клео» – весь фильм чёрно-белый, но начальная сцена, в которой для героини раскладывают карты Таро, выполнена в цвете. Но только начинает камера плавно переходить на лицо Клео, как фильм становится чёрно-белым. Ещё один интересный момент – зритель временами может слышать мысли героев фильма. Так мы узнаём, что помощница Клео считает её ребёнком, и через внутренний монолог главной героини понимаем, что её компаньонка права. Кстати, фильм идёт в реальном времени – полтора часа хронометража для зрителя равны полутора часам для Клео. «Мне показалось интересным дать почувствовать эти живые и неравномерные движения как прерывистое дыхание внутри времени и пространства», – говорила о фильме сама Аньес Варда

Постеры: kinopoisk