She’s everything: режиссёрка монтажа Айдан Серик о профессии и о том, что в монтаже самое интересное

Анастасия Щурова

14 сентября 2023

В 2019 году американская авангардная режиссёрка и профессорка Принстонского университета Су Фридрих опубликовала масштабное исследование Edited By. Это сайт, на котором Су Фридрих собрала и опубликовала информацию о «206 режиссёрках монтажа, которые изобрели, развили и трансформировали искусство монтажа». Я узнала об этом исследовании не так давно и когда начала изучать, каждые десять секунд удивлялась, что тот или иной культовый фильм был смонтирован женщиной. 

Одна из самых известных режиссёрок монтажа, пожалуй, Салли Менке. Она смонтировала все самые известные фильмы Тарантино, включая «Бешеных псов», «Убить Билла» и «Криминальное чтиво». Тот самый нелинейный монтаж, который в первую очередь вспоминают, думая о фильмах Тарантино, – это всё Салли.

Но больше всего меня удивило, что самые маскулинные фильмы кинематографа, которые принято любить всем «настоящим мужикам», тоже монтировали женщины. Режиссёрка монтажа Тельма Шунмейкер монтировала все фильмы Мартина Скорсезе, начиная с «Бешеного быка», за который она получила «Оскара». А Лиза Фрухтман была одной из режиссёрок монтажа фильмов «Крестный отец – 2» и «Апокалипсис сегодня».

На удивление, монтаж оказался одной из самых популярных профессий среди женщин в киноиндустрии. В Казахстане девушек в монтаже не так много, но они есть. Продолжая мою серию интервью с кинематографистками Казахстана, я поговорила с самой яркой представительницей монтажа в казахстанском авторском кино Айдан Сыдыкбековой.

Айдан Серик:

«Я всегда хотела заниматься всем. В детстве я ходила в музыкальную школу, на дзюдо, на плавание, на танцы, в кружки шитья и дизайна. Я пыталась охватить всё, что я могу, и когда настало время выбирать – куда поступать, я выбрала кино, потому что кино – это синтетическое искусство, оно вбирает в себя всё. Когда ты занимаешься режиссурой, ты по факту занимаешься всем и контролируешь все процессы кинопроизводства. В голове рождается идея и в симбиозе с другими профессионалами ты воплощаешь её в жизнь.

В 17 лет я поступила в КазНАИ им. Жургенова и примерно в то же время начала работать на съёмках. Поэтому я никогда не видела для себя другой карьеры. По специальности я режиссёр кино. И хотя я режиссировала и продолжаю режиссировать, со временем я поняла, что для меня режиссура – это слишком энергозатратная профессия. Особенно если это режиссура авторского кино. 

В академии у меня было два мастера. Первые два с половиной года – Талгат Теменов, после – Аманжол Айтуаров. Нам повезло, что Талгат Теменов не теоретик, и он нас уже на первом курсе привёл на съёмочную площадку сериала, который он тогда снимал. Кино, как ремесло, не может существовать только в теории, особенно режиссура. Режиссёры должны понимать, что делают люди на разных позициях. В какой-то момент я решила для себя, что должна пройти как можно больше этапов кинопроцесса, чтобы понять, как кино делается изнутри. И мне это удалось. Я работала и в костюмерном департаменте, и в художественном, и писала сценарии. И когда я попробовала всё, поняла, что монтаж – то, где я чувствую себя комфортнее всего и где я лучше всего ориентируюсь.

Я позиционирую себя не как монтажёрка, а именно как режиссёрка монтажа, потому что я работаю с драматургией фильмов. Я не просто собираю кадры рядом друг с другом. В каждом кадре, в каждой склейке есть смысл. Кино – тонкая структура, и даже каждое моргание в кадре – это мысль. Уолтер Мёрч в книге «Искусство монтажа: путь фильма от первого кадра до кинотеатра» (In the Blink of an Eye: A Perspective on Film Editing) пишет, что самые сильные моменты получаются, когда ты срезаешь кадр до этого моргания. А можно оставить это моргание в кадре, и тогда смысл будет совсем другим. Поэтому детали – самое главное в монтаже.

Это не просто техническая профессия. Очень часто люди думают, что режиссёр монтажа – ремесленник, который просто режет и склеивает. Но это неправильный подход. Я встречала монтажёров, которые давно работают в профессии, но они воспринимают её как чисто техническую и делают банальные ошибки, которые влияют на драматургию и на восприятие фильма. 

Первый раз фильм рождается на бумаге, а потом – на монтажном столе. Фильм становится совершенно другим по сравнению с первоначальным замыслом, особенно если это документальное кино.

Работать с драматургией фильма – это самое интересное. Мне нравится этап, когда все технические моменты уже завершены и ты начинаешь работать с историей. Когда ты просто меняешь одну сцену местами с другой и это обретает совсем другой смысл. Это такой классный процесс, как игра в лего или пазлы. Мне всегда интересно экспериментировать с монтажом, пробовать что-то новое, менять структуру. Технические аспекты никто не любит. Я часто слышу, как люди говорят, что ненавидят монтаж именно потому, что эта работа нудная, муторная и долгая. Но в Европе, например, режиссёры монтажа не занимаются подготовкой материала. Как-то я ассистировала французскому режиссёру монтажа и он сказал, что даже не умеет рендерить – всю техническую часть за него делают ассистенты, а он занимается только драматургией. В тот момент я поняла, что именно так выглядит моё идеальное будущее.

Принято считать, что режиссура монтажа – мужская профессия, хотя это не так. В истории кино много режиссёрок монтажа. Тарковскому «Зеркало» монтировала женщина – Людмила Фейгинова, и она сделала прекрасную работу. Один из преподавателей нам даже рассказывал историю, что он работал в соседних мастерских с Тарковским, когда тот работал над «Зеркалом». Тарковский наснимал очень много разношёрстного материала, и когда он сел за монтаж, он не понимал, что с ним делать. А Людмила Фейгинова пришла и срежиссировала этот фильм из его кадров. Но почему-то об этом никто не говорит.

Я часто сталкиваюсь с сексизмом в профессии. Женщинам в Центральной Азии в целом сложно из-за традиционных взглядов, которые имеют мизогинный подтон, но в кино сексизм встречается особенно часто. Когда я поступала в КазНАИ, я пришла на консультацию перед поступлением и попала к одной режиссёрке-документалистике, которая почему-то пыталась отсеять именно женскую часть и отговорить девушек от поступления на режиссуру. Тогда я ещё не была знакома с понятием «внутренняя мизогиния», и меня это очень удивило. Мужчины-преподаватели постоянно напоминали нам, что на третьем курсе мы выйдем замуж и обязательно всё бросим. Ещё помню, как на площадке один сценарист говорил о том, что женщины не могут снимать кино, потому что у женщин по-другому работает мозг и он не предназначен для того, чтобы заниматься такими сложными процессами, как режиссура. Такого рода ситуаций и комментариев было очень много, но я никогда не воспринимала и не воспринимаю подобные высказывания всерьёз.

Не могу сказать, с каким кино мне интереснее работать – игровым или документальным. Это всегда зависит от самого фильма. Я всегда стараюсь найти подход к фильму, который лучше всего его раскроет, потому что это единственный способ профессиональной работы. Но в техническом смысле подход к монтажу в игровом и документальном кино отличается, потому что в игровом кино зачастую у тебя нет пространства для свободы. Сценарий уже был написан, и ты следуешь ему. Даже если ты что-то меняешь, ты меняешь это внутри того, что уже написано. А с документальным кино иная ситуация, потому что всегда есть возможность доснять. Это всегда какие-то истории, которые происходят в жизни, и эти истории происходят до сих пор. Иногда мы собираем какую-то версию фильма и понимаем, что чего-то не хватает.

Сейчас мы заканчиваем монтаж фильма Аруана Анартаева «Защищённое место», и это очень интересный фильм с монтажной точки зрения. В нём очень сложная структура, над которой мы тщательно и долго работали. Когда материал пришёл на монтажный стол и мы начали с ним работать, стало понятно, что история не раскрывается до конца через те кадры, что были сняты. Нам не хватало чего-то, чтобы полностью раскрыть историю. И мы стали придумывать – в какой форме это должно быть. «Защищённое место» – игровое кино, со структурой которого мы работали как со структурой документального кино. Поэтому я говорю, что каждый фильм, как человек: даже если есть похожие, идентичных не бывает.

В Казахстане нет факультета, где обучают именно режиссуре монтажа. Поэтому всем, кто хочет всерьёз развиваться в этой профессии, я советую учить английский язык, потому что большинство ресурсов именно на английском языке. Ну и подтягивать техническую часть по любым ресурсам, которые есть. Фильм «Всё, везде и сразу» монтировали парни, которые обучались через YouTube, и мне кажется, что это очень круто. Это значит, необязательно пять лет учиться на режиссёрском факультете, чтобы стать режиссёром(кой) монтажа. При этом важно не забывать про теоретическую часть, читать книги и развиваться. Но самое главное – опыт. Нужно практиковаться, идти ассистировать на площадку, потому что многие вещи приходят только с опытом.

Также есть художественные аспекты, которые важны для того, чтобы стать режиссёром(кой) монтажа, а не просто технарём, который собирает кадры. И у меня есть цель: в будущем, когда я вырасту до определённого уровня, я хочу обучать девушек, которые интересуются монтажом. Как режиссёрка монтажа, я слишком часто встречалась с мизогинными высказываниями, и поэтому я бы хотела помочь другим девушкам, которые только приходят в эту профессию. Сейчас в киноиндустрии происходят позитивные сдвиги. Например, прецедент фильма «Барби», когда авторки-женщины сделали очень кассовый фильм. Тем не менее мне кажется, что мы ещё долго будем сталкиваться с мизогинией в киноиндустрии. Но тем не менее процесс движется, и это самое главное. И я очень надеюсь, что смогу стать частью того прогресса, где в кино исчезнет гендерность профессии и будут только люди, которые искренне любят это дело.

Полнометражный художественный фильм «Защищённое место» произведён при поддержке НАО «Государственный центр поддержки национального кино»

Фотографии предоставлены героиней материала и Аружан Досымкожа