Режиссёр Жаннат Алшанова: «Ощущение того, что ты идёшь по желаемому пути, уже очень приятное»

Я всегда тяготела к творческой деятельности. После школы были мысли поступать на факультет журналистики или дизайна, но в то время это было не очень актуально и даже страшно. Маркетинг казался достаточно новым и креативным направлением, особенно в сравнении с экономикой или юриспруденцией. И важно сказать, что мне нравилось учиться по выбранным мною специальностям – в университете и на работе было достаточно много интересных проектов, которые удовлетворяли мою творческую потребность. Я не позволяла себе уйти целиком в творчество, но, думаю, всё понемногу шло к этому. Ещё меня всегда привлекали психология, литература и искусство – казалось, что это сторонние хобби, которым нет практического применения. Но сегодня я вижу, как кино объединило все эти области.

Близкие поддержали моё решение и, думаю, если бы не было этой поддержки, я бы не решилась на этот шаг. У меня была хорошая работа, я только обустроила свою жизнь с комфортом, и вдруг всё резко стало другим. Основная сложность была в том, что мне хотелось снимать кино или работать в кино, но в Казахстане почти ничего не снимали. Сейчас всё, конечно, совсем иначе, но в 2011 году было сложно банально получить опыт на площадке. Казалось, что ты всё продумала и поняла, чего хочешь, но не знаешь, как это реализовать.

Из позитивных моментов – я почувствовала, что двигаюсь в правильном направлении. Я ни о чём не жалею – всё абсолютно оправданно. Может быть, некоторые мои желания ещё не до конца реализованы, но это процесс. Ощущение того, что ты идёшь по желаемому пути, уже очень приятное. И это значит гораздо больше, чем любые сопутствующие сложности.

Это было забавно, потому что я не знала, что такое Netflix – в 2013 году в Казахстане никто не знал. Помню, у меня был довольно сложный эмоциональный период и мне позвонили знакомые с предложением поработать на съёмках переводчиком для американцев. Нужно было выезжать в Чунджу на следующий день в 5 утра – я плохо понимала, что это, где это и что именно от меня требуется, но поехала. Когда рабочий процесс уже нормализовался, я глянула список съёмочной группы, «погуглила» и, увидев их послужной список, поняла, что происходит что-то серьёзное.

Это был классный опыт – мы снимали в Казахстане около месяца, и потом я уехала с командой в Малайзию, где проходила студийная съёмка. Это было и здорово, и страшно, потому что моя первая работа – и сразу такой огромный проект.

Самое полезное – это ощущение масштаба. Когда ты понимаешь, что может быть и такой размах – в съёмочной группе было около 1000 человек, не считая актёров. Обстановка было дружелюбная – я спокойно могла поговорить с продюсерами и режиссёрами, задавать им вопросы, узнавать, как они пришли в кино. Многие меняли свою деятельность, уезжали в другие страны, начинали с очень низких позиций – эти истории были полезными, давали веру, что всё возможно, что у каждого свой путь и нет одной выверенной формулы.

Я работала на проектах в Англии, США, Гватемале, Турции, Южной Африке и Малайзии. В каждой стране есть своя специфика в зависимости от уровня развития индустрии. Поэтому где-то система уже выстроена, а где-то только зарождается.

У нас была хорошая база советского кино, но всё где-то потерялось. И сегодня мне кажется, что мы всё придумываем заново. Не хватает структуры – и в производстве, и финансировании. С одной стороны – это заставляет мозг работать, а с другой – очень сложно что-то планировать.

Я смотрела не так много современных картин, потому что у нас в основном снимают комедии, а это не мой жанр. Мой любимый казахстанский фильм – «Келин» Ермека Турсунова. Из последнего понравился фильм «Чёрный, чёрный человек» Адильхана Ержанова, «Мариям» Шарипы Уразбаевой. Думаю, понемногу у казахстанского зрителя появится альтернатива комедиям.

Многое зависит от финансирования – те же коммерческие комедии режиссёры снимают на свои деньги и пытаются окупить, ориентируясь на массового зрителя. Авторскому кино сложнее в этом смысле. Всё это вопрос системы, а не нежелание конкретных режиссёров что-то сделать.

Я по-своему горжусь каждым проектом и я всё ещё учусь – пробую разные вещи, и одно не получается без другого. Те же два года работы в «КазМунайГазе» были хорошей школой аналитического мышления. И это пригодилось, потому что в кино иногда приходится заниматься менеджментом.

Мне кажется, сейчас от режиссёра требуется понимание всего процесса – возможно, если бы был сильный институт продюсеров, то режиссёр мог бы заниматься только творчеством, но иногда всё-таки приходится совмещать. Поэтому я думаю, что каждый проект был монеткой в копилку – где-то ты встречаешь людей, с которыми хочешь продолжить работать, где-то лучше понимаешь, как устроен процесс. Каждый фильм приносит что-то новое, но это долгоиграющий процесс, инвестиция – проект может выстрелить завтра, может через два года, а может не выстрелить. Но я не хочу выделять что-то конкретное – всё люблю по-своему.

Я в целом не про кумиров. Но меня восхищают люди, с которыми работаю, мои однокурсники, коллеги, друзья. Вдохновляют чьи-то фильмы, которые помогают увидеть новую перспективу. Кино ведь смотришь уже совсем по-другому – анализируешь работу актёров, костюмы, камеру, свет, цвет. И, может быть, из всего фильма зацепит только один элемент, но и это очень ценно.

Индустрия потерпела серьёзные убытки, включая и производство, и дистрибуцию – никто не мог особо снимать или представлять свои фильмы на фестивалях. К слову, фестивали – это не про красную дорожку, на которую все вышли, пофотографировались и ушли, – это огромный кинорынок. Я думаю, что фестивали вернут офлайн-формат, потому что не хватает живого общения – на этих площадках завязываются важные контакты, коллаборации. Но, наверное, онлайн-показы тоже останутся. Обычно на кинофестивалях нет возможности посмотреть все предлагаемые фильмы, потому что одновременно проходит много разных активностей, а в онлайн-формате можно было не выбирать, а посмотреть всё.

Я не могу сказать, что для меня лично случилось что-то страшное в этом смысле – я всё равно сижу и дальше работаю над своими сценариями. Но надо заметить, в новых условиях все стали делать что-то по-другому, а правильно это или неправильно – покажет только время. Все так или иначе переосмыслили свой подход к жизни. Мы поняли, что человеческое общение важно – поначалу все были в эйфории от того, что все вопросы могут решаться электронными письмами или zoom-звонками. Но в итоге всё оказалось непросто – нельзя получить взаимного обмена энергией, правильно понять друг друга через экран.

Искусственный интеллект наверняка будет участвовать в технических моментах, но по большому счёту кино – это точка зрения, перспектива автора. Каждый размышляет по-своему, задаёт свои вопросы или ищет ответы. Поэтому я думаю, что человек как автор в кино всё-таки останется. Потому что формат предполагает субъективную точку зрения.

Вдохновляет многое. Я думаю, вдохновение – в сильном импульсе, который будет тебя поддерживать и напоминать, зачем ты всё это делаешь – на разных этапах работы у тебя меняется отношение к проекту. Будут взлёты и падения, но должен оставаться стержень. А для того чтобы возник этот импульс, зажечь может что угодно – человек, ситуация, место, чьё-то творчество или неожиданно найденная в себе истина.

Зависит от интерпретации термина, потому что сейчас все понимают его по-разному. Я, безусловно, за равные права. Но мне кажется, что феминизм иногда переходит в очень радикальную форму, становясь почти что обратной дискриминацией. С точки зрения истории и времени, я думаю, всё, что сейчас происходит, – необходимо. Ситуация с правами женщин у нас и на Западе – это две абсолютно разные истории, с разной историей и культурой.

Я понимаю, для чего нужны фестивали женского кино и гендерный паритет на фестивалях, но мне всё-таки хочется, чтобы о кино говорили как о кино, вне зависимости от пола автора. Потому что случается, что гендерная дискуссия доходит до абсурда. Например, мой друг-канадец сейчас пишет книгу про девочку из Вьетнама, и многие пытаются ему внушить, что он не имеет права это делать. Потому что он белый мужчина! Такой радикализм мне не нравится, но, возможно, через это мы придём к тому, что всё выровняется. В целом, я, конечно, за то, что выбор профессии и творческое самовыражение не должны быть продиктованы гендерной принадлежностью.

Я не сталкивалась с гендерной дискриминацией в кино, поэтому мне сложно об этом говорить. Мои друзья-англичане как-то подшучивали, что они скучные белые мужчины и никто не даст им денег на кино, потому что сейчас стараются поддерживать женщин, ЛГБТК+ сообщество, и якобы мне повезло вдвойне, потому что я женщина, так ещё и из Казахстана. Но я бы с этим поспорила.

Над двумя проектами сразу. Один со мной уже давно, а второй случился примерно после того, как «История цивилизации» победила на кинофестивале в Локарно-2020 (Locarno Film Festival. – Прим. ред.) – был эмоциональный всплеск и захотелось его вложить куда-то. С финансированием всё непредсказуемо, поэтому стараюсь иметь в разработке несколько проектов, а какой из них получится осуществить первым – покажет время.