Год, как жизнь украинцев разделилась на до и после

Жанар Нурлыбек

24 февраля 2023

Я в Женеве, дома у своей подруги Марины. Милая и уютная квартира расположена в центре города и в двух кварталах от местной достопримечательности – фонтана Же-До. Марина из Украины, из города Вышгорода, что в двадцати километрах от Киева. А милая и уютная квартира – социальное жильё, которое муниципалитет города Женевы выделил Марине и её двум несовершеннолетним детям (дочери – 9 лет, сыну – 6 лет) как временным переселенцам из Украины.

Из-за полномасштабного российского вторжения в Украину Марина была вынуждена покинуть Родину. Она вместе с детьми выехала из Украины на четвёртый день войны. Почти год Марина не виделась с мужем, почти год дети не виделись с папой, почти год муж и отец семейства не видел свою семью.

Как и сотни тысяч (если не миллионы) других украинских женщин, Марина обустраивает эту квартиру, создавая здесь уют. Цветы свежие в вазе, свеча по вечерам горит, узнаваемые кухонные клетчатые полотенца из IKEA. В наследство от предыдущей жительницы квартиры (тоже украинки) Марине достались орхидеи на кухне и разделочная доска с надписью «Украина». Почти весь день через большое окно красиво падает свет на деревянный стол. Я готовлю детям глазунью и думаю о том, как хорошо, что годовщину войны в Украине я проведу с ними – со своими близкими друзьями из Украины.

Я еду в такси на тренировку по боксу и вдруг начинают приходить sms и сообщения от казахстанских друзей с вопросами: «Жанарка! Как твои друзья в Киеве? Россия бомбит Украину!» Я в шоке и в панике начинаю читать новости и скроллить ленту фейсбука и инстаграма. Пишу всем своим украинским друзьям, все в шоке, в Украине четыре утра. Россия бомбит Украину. Уму непостижимо. 

Еду в такси, реву. Буквально накануне мы переписывались с Мариной, и она успокаивала меня тем, что у них даже тревожного чемоданчика нет. Настолько они расслаблены и вообще не верят в угрозу полномасштабного вторжения. Слухи о войне шли с осени, а моё предчувствие и тревожность подтвердились уже 21 февраля, когда Путин признал ДНР и ЛНР российскими территориями. То самое голосовое сообщение Марины от 23 февраля с бодрым и оптимистичным неверием в войну так и висит до сих пор в нашем с ней чате. 

События развивались стремительно. Через день Марина с мужем и детьми по многочасовым пробкам выехали на запад Украины. Ещё через несколько дней Марина с детьми покинули Украину и поселились у родственников в Польше. «Не могу писать долго сообщения, мы стоим на границе с Польшей. Очень холодно, руки мёрзнут. Я потом тебе позвоню, Жанарик» – писала мне она. Позже Марина с детьми перебрались в Женеву и первое время жили в швейцарской семье. И вот спустя год мы сидим с Мариной на кухне её женевской квартиры, и она рассказывает свою историю.

Марина: «Да это просто в голове не укладывалось! Ну не верили мы в возможность войны. Как это вообще? Зачем? А тут просыпаешься утром и в буквальном смысле взрывы, «Грады» и летают истребители с военными вертолётами. Адекватно оценить ситуацию было сложно. Оставаться? Выезжать? Если выезжать, то куда? Если останемся, то что и как? А вдруг оккупанты захватят и в новых границах установят свои порядки и начнут свой «красный террор»? Надолго ли это всё?

Решили переждать на западе Украины. Дорога из Киева была жуткой – бесконечная пробка, некоторые люди шли пешком, холод, невозможно сходить в туалет по-человечески. Ехали и просто не могли поверить в этот сюрреализм наяву – началась мобилизация, кто-то добровольно записывался в тероборону, госучреждения и памятники начали укреплять мешками с песком, в городах стали устанавливать «ежи», а по трассе были украинские военные. Кто-то двигался на военной технике в сторону границы с РФ, а кто-то устанавливал пропускные пункты. Это было страшно!

Когда доехали до запада Украины, стало понятно, что нужно уезжать из страны ради безопасности детей. Запад Украины граничит с республикой Беларусь, и было непонятно, чего ждать с той стороны.

Это был третий день войны, женщины с детьми массово уезжали из Украины. Граница с Польшей, не предназначенная для пешего перехода, тяжело справлялась с таким одномоментным наплывом людей. Я с детьми простояла на границе всю ночь и только под утро попала в Польшу и почувствовала себя в безопасности. Бесконечно благодарна этой стране за теплоту и помощь».

С Мариной и её мужем я познакомилась в 2012 году, когда впервые приехала в Киев на футбол. Я искала себе жильё, но из-за футбола всё было занято – и отели, и квартиры в аренду. Но креативные украинцы создали специальный сайт, где предлагали своё жильё футбольным фанатам. Вот так мы с Мариной нашли друг друга. Пару раз поговорили по скайпу и договорились, что я у них буду жить несколько недель. Мне кажется, они ожидали французских и английских болельщиков, а приехала я – девушка из Казахстана. Уже перед моим вылетом в Киев Марина спросила у меня: «А что ты хочешь на обед по прилёте? Сырников пожарить или вареники сделать? Если вареники, то какие ты любишь больше?» «Мы точно подружимся», – подумала я тогда и выбрала сырники.

Марина была первым человеком, с кем я познакомилась в Киеве, и с тех самых пор мы дружим. Я дружу со всей семьёй, знаю детей с самого их рождения. Всегда бывала у них в гостях, когда прилетала в Киев, и была прописана в их квартире, когда для жизни в Киеве мне нужно было оформить документы. Через год после пандемии и за год до войны, в феврале 2021 года, Марина прилетала ко мне в гости в Казахстан, и это одно из самых лучших воспоминаний.

Киев и Украина – мой второй дом. Там я жила, там работала, там живут близкие мне люди. Большая часть моих проектов имеет украинские корни – нетворкинг, фуд-блогинг, проект Fryday, авторские вдохновляющие туры и винтажный проект. Я прожила в Киеве два года и была свидетелем развития ресторанного (и барного) бизнеса и креативной индустрии. На моих глазах развивалась украинская fashion-индустрия. Украина очень сильно на меня повлияла во многих сферах моей жизни. Украина повлияла на моё национальное самосознание и развила во мне любовь к моему родному казахскому языку. В последний раз я была в Украине в декабре 2019 года, и всё. То пандемия, то война вот. Очень скучаю по этой стране и по прекрасному городу Киеву.

Первые две недели войны я себя не помню – я почти не спала, практически не ела, а только плакала и пыталась как-то помочь своим друзьям. И даже сейчас, спустя год с начала войны, я не понимаю – зачем. Зачем всё это? И как можно верить в целесообразность войны и оправдывать её? Как можно верить во весь этот бред про нацистов?

Украина – мультикультурная, мультиэтническая страна, где представлены почти все религии. В Украине есть и православие, и ислам, и иудаизм, и греко-католицизм на западе страны. В Украине живут украинцы, крымские татары, евреи, цыгане, венгры, корейцы и внушительная казахская диаспора. Я русскоязычная этническая казашка, и за два года жизни в Киеве у меня ни разу не было с этим никаких проблем и вопросов. Как можно было начать войну с Украиной, используя национальный и языковой вопрос? В Украине люди, как правило, знают оба языка – украинский и русский. Это независимое государство Украина, где государственный язык – украинский. Никто не вправе нарушать суверенитет и государственные границы.

Большая часть моих украинских подруг сейчас разбросаны по всей Европе. Кто-то 24 февраля застрял за пределами родной страны, будучи в отпуске, а кто-то, взяв в охапку детей, выехал из Украины в первые дни войны. Марина в Женеве обустраивает свою жизнь – дети ходят в школу и на кружки, посещают пару раз в неделю «Украинскую школу», а сама она нашла работу в международной организации. Головной офис этой организации находится как раз в Женеве, и из-за войны в Украине было открыто новое подразделение. Тут и пригодилось Маринино знание французского и украинского языков. Именно поэтому я здесь у них дома в Женеве – приехала помочь Марине с детьми. В её лице я вижу всех украинских женщин, которым к их хрупкому балансу дом/семья/работа/карьера добавилась ещё и война. Мужья в Украине, дети рядом, надо что-то делать и как-то жить. Дети вне зависимости от возраста проживают войну и тоску по Родине по-разному. От своих подруг я слышу десятки историй, как у кого-то сын заикается, у кого-то дочь в истериках бьётся, и как быстро они все повзрослели. Я и сама это вижу по грустным глазам и взрослому взгляду маленьких ещё детей.

Я в своей синей вышиванке и с букетом жёлтых цветов стою на вокзале Термини в Роме. Встречаю Свету. Жду. Волнуюсь. Мы не виделись несколько лет, и за это время случились и пандемия, и война. За некоторое время до 24 февраля, когда меня уже мучили тревожные предчувствия, я наткнулась в своём инстаграме на нашу совместную со Светой фотографию. Случайный кадр и немного размытый, чёрно-белое фото. Но мы там такие счастливые. Это был вечер в одном из киевских баров, куда летним вечером мы пошли на мастер-класс по коктейлям. Как увидела это фото, у меня почему-то защемило сердце. Я соскучилась по Свете, я соскучилась по своей Украине. Очень сильно в тот момент захотелось в Киев.

Наша дружба со Светой началась с той самой моей поездки в Киев, которая была под большим вопросом, потому что на дворе был «Декабрь. Киев. Майдан». Но мы с группой всё равно полетели. Это был инфотур, а день прилёта – мой день рождения. И Света, как представитель принимающей компании, встречала меня в аэропорту с букетом красных роз. И это было прекрасное время. Мы вместе работали, вместе ходили на обед, вместе тусили, дружили, по гостям ходили и путешествовали.

Война застала Свету в отпуске в Грузии. Что может быть ужаснее, чем оказаться вдали от своей семьи и от родной страны, когда там началась война? Хуже может быть то, что практически сразу село, где живёт мама Светы, попало под оккупацию. Информации толком нет, связи тоже. Что там происходит – непонятно.

Тётя Лена, мама Светы, тоже моя подруга. Когда я жила в Киеве, ощущала какое-то её по-матерински особенное ко мне отношение. Очень тёплое. Я часто бывала в её доме в селе Дымер. Мне нравилось, купив букет тюльпанов у бабушек, прыгнуть в попутку и поехать в гости к тёте Лене на её домашний борщ и вареники с вишней. А в мае 2018-го я у неё в этом доме жила. Это был период, когда я уже переехала из Украины, но приехала в Киев на финал Лиги чемпионов в качестве волонтёра. И снова привычная футбольная история – нет жилья в городе. Тётя Лена по-матерински строго и одновременно заботливо скомандовала мне, чтобы я голову ей не морочила, а приехала к ней жить. И такая душевная атмосфера там была – будто внуки собрались у бабушки в гостях в деревенском доме. Тетя Лена «заставляла» нас со Светой полоть огород, а потом кормила своей вкусной, домашней едой.

«Жанарочка! Мама в оккупации! Все соседние деревни в российской оккупации. Там взорван мост на Киев, а по трассе стоит российская военная техника!» – написала мне Света. Тётя Лена провела в оккупированной деревне пару месяцев, испытав на себе тяжести от отсутствия электроэнергии, перебоев с сотовой связью и небольшого продовольственного коллапса (люди спасались своими соленьями-вареньями и заготовками в погребах), и «общения» с оккупантами и мародёрами. Ей удалось покинуть Украину только через несколько месяцев. Для этого ей пришлось идти пешком от своей деревни к другой, найти путь вместо взорванного моста, на маршрутке добраться до Вышгорода, а оттуда на перекладных уехать в сторону запада Украины и выехать в Польшу к младшей дочери.

Света провела в Грузии чуть больше месяца и уехала в Турцию. После двух месяцев в Турции она решила вернуться в Киев. Просто потому, что это дом, который у тебя никто не может отнять. Ко мне в гости в Италию она приезжала в июне, и мы не могли наговориться. Света очень много говорила о ценности каждого прожитого дня, о том, как важно ценить жизнь и здоровье своих близких и возможность с ними видеться. Мы много гуляли, много разговаривали, вместе смеялись и вместе плакали, вспоминали нашу жизнь в Киеве и планировали нашу встречу там же в скором времени. А в один из вечеров в Неаполе мы ужинали в милом рыбном ресторанчике не набережной, и вдруг начался салют. Неаполитанцы отмечали какой-то местный праздник, а я видела, как моей подруге стало неуютно от звука взрывающегося салюта.

Война в Украине продолжается.

Изображения предоставлены автором материала.

Обложка: freepik