ЖИЗНЬ

Анастасия Щурова: «Увидеть Братиславу и спиться»

В этот раз для «Ошибок молодости» Настя Щурова написала свои путевые заметки.
Анастасия Щурова

9 декабря 2019

Немецкий – самый сексуальный язык на Земле. Я не помню, когда мы с моей подругой Катей решили это для себя, но когда решили, то уже окончательно и безоговорочно. Если не верите, просто зайдите на YouTube, включите любое видео на немецком (необязательно порно), закройте глаза и слушайте. Идеальные отношения в моём понимании – это когда мужчина говорит по-немецки, а я раздеваюсь. Причём он может говорить всё что угодно: перечислять то, что он ел на завтрак, читать наизусть отрывки из «Фауста» или говорить мне «Здесь вообще-то запрещено громко материться по-русски, пройдёмте со мной, пожалуйста», мне не важно. Именно поэтому я периодически учу все языки мира, но не учу немецкий. Я не хочу понимать, о чём они говорят. Я хочу наслаждаться тем, как они это говорят. 

Немецкий – самый сексуальный язык на Земле
Любовь к мужчинам, говорящим по-немецки, сыграла важную роль, когда мы с Катей решили устроить внезапный осенний евротур. На сайте лоукостера была распродажа авиабилетов, а у нас – бутылка вина и 100 евро на карте. И мы случайно взяли билеты в Прагу в одну сторону – так бывает, когда билет стоит 25 евро. Обратный билет стоил уже 40 евро. Мы подумали, что это слишком дорого, и чтобы сэкономить, решили улететь обратно из другого города – Вены. Потому что:


а) билеты оттуда на 15 евро дешевле (эти 15 евро мы потом оставим в Венском McDonald's);


б) в Австрии говорят по-немецки.


По пути в Вену мы решили заехать в Братиславу. Не потому что нам было интересно, как там – в Словакии, а просто потому что Братислава была по дороге. До двадцати лет я не выезжала из Казахстана никуда дальше Иссык-Куля, поэтому сейчас каждый раз, когда у меня есть (да и когда нет) возможность посетить какую-то новую страну, я обязательно это делаю. Даже если ночью, проездом на полчаса и на последнем сиденье автобуса Flixbus с цыганами. В такие моменты я чувствую себя человеком, который хранил девственность слишком долго, а потом, наконец, лишился её и решил очень быстро, но не очень качественно восполнить всё, что он упустил. Так мы попали в Братиславу. 

Мы приехали на центральный вокзал на автобусе из Праги около полуночи. Весь центр города был перекопан, как будто в Братиславе, как в фильме «Евротур», наконец решили построить железную дорогу до Берлина. Пока мы пятнадцать минут шли до хостела, я чувствовала себя той самой восточноевропейской проституткой. Не знаю, то ли это потому, что я хожу в красной сутенёрской шубе, то ли это особые «Братислава vibes», но мне почему-то показалось, что если бы я жила в Братиславе, у меня всегда был бы секс. И не исключено, что мне бы за него ещё платили немецкоговорящие туристы из Вены. Хостел мы сняли в историческом центре, с окнами на площадь, где проходила рождественская ярмарка. Поселились мы там не потому, что мы такие модные, а потому что это единственный хостел Братиславы, который мы нашли в интернете. К тому же это был тусовочный хостел (по описанию на сайте), а мы с Катей не то чтобы очень тусовочные люди. Наша тусовка – это выпить бутылку вина и успеть лечь спать до 23:00, и желательно, чтобы (пока мы пьём) в комнате было не больше трёх человек, включая нас, иначе у нас случится коллективная паническая атака из-за толпы. Но выбора особого не было: либо тусовочный хостел, либо комната с выбитым окном и одним стаканом на airbnb. Пить по очереди из одного стакана не хотелось, поэтому мы выбрали тусовочный хостел.

Пить по очереди из одного стакана не хотелось, поэтому мы выбрали тусовочный хостел
Мы пришли туда в 12 часов ночи, убитые дорогой и словацким ветром. Перед нами заселялся какой-то парень. Рыжая девушка-администратор, пьяная не сильно, но достаточно для того, чтобы ей было хорошо (во французском языке для этого есть слово pompette – это как подшофе, но немного пьянее) дала заполнять нам что-то похожее на миграционные карты, а сама пошла показывать парню, что и где находится. Особенно долго она говорила про душевые, в которых мыться нужно очень быстро, а желательно с кем-то, например, с другом или симпатичным незнакомцем из твоей комнаты, потому что горячей воды в Братиславе очень мало, и если она закончится, то больше уже и не начнётся. Когда девушка-администратор и парень вернулись, он спросил, где здесь поблизости можно поесть. «А ты веган?» – спросила девушка. «Я турок», – ответил парень. Девушка начала вспоминать, какие места открыты после полуночи, но в этот момент заметила, что турок-не веган в миграционке не написал ничего в пункте «Виза», а виза ему нужна, потому что он из Турции. Турок сказал, что визы у него нет, но зато есть венгерский вид на жительство. «Просто напиши мне номер своей визы», – серьёзно сказала девушка, покачиваясь и придерживаясь за стол. Педантичный турок-не веган снова попытался объяснить ей, что виза у него была, но уже не действует, зато действует вид на жительство. В этот момент вмешалась я и сказала, что у нас такая же ситуация: эстонский вид на жительство и нет никакой визы. 

– Мне. Просто. Нужна. Ваша. Виза, – не успокаивалась девушка.


– Но у нас её нет, – хором сказали мы.


– Десять цифр. Десять. Любые. Впишите хоть что-нибудь. Мне плевать.


– А вы откуда? – спросил в этот момент у меня турок.


– Из Казахстана, – ответила я.


– Русские что ли?


– Десять любых цифр. Десять, – девушка не унималась.


Вписав вместо номеров визы номера своих телефонов, мы решили сходить поесть. Девушка сказала нам, что неподалеку есть круглосуточная донерка.


Мы с Катей быстро нашли эту донерку, потому что по всему городу валялись просто пьяные люди, а возле донерки валялись пьяные люди, засыпанные фольгой. Готовил донеры мужик без перчаток, грязными руками, и как это обычно бывает, это был один из лучших донеров в нашей жизни. Возле донерки был бар, и оттуда постоянно вываливались какие-то весёлые люди, падали на тех, кто уже лежит, засыпанный фольгой, и оставались лежать вместе с ними. Мы решили, что обязательно должны зайти в этот бар хотя бы на 10 минут, и в итоге остались там на два часа. Это удивительно, потому что обычно во всех городах мы с Катей долго бродим по центру в поисках весёлого бара, и так и не найдя его, идём в хостел спать. А тут впервые в жизни всё произошло наоборот. Пиво в этом баре стоило один евро, а курить разрешали прямо внутри. После этого Катя сказала, что останется в этом городе навсегда.

Утром мы решили посмотреть исторический центр и сделали это буквально за час. Днём в Братиславе делать нечего, но нам повезло: мы приехали в тот день, когда в Братиславе открылась рождественская ярмарка, и мы смогли поесть национальную словацкую еду. Какие-то картофельные лепёшки, похожие на хычины с мясом и капустой. Они продавались на каждом углу, поэтому мы решили купить в лавке «У братанцев», которую держит пожилая семейная пара и их четверо красивых, словацких сыновей. Из-за того что, переев лепёшек, я начала слишком активно улыбаться одному из братанцев, их отец подозвал меня и начал очень много и громко говорить что-то по-словацки. Я не поняла почти ничего, но общий смысл был в том, что один из его сыновей любит меня и хочет на мне жениться. После этого нужный сын улыбнулся мне своими 30 золотыми зубами, а я сказала, что обязательно подумаю. Сейчас я понимаю, что это была роковая ошибка: могла бы сейчас сидеть в Словакии и печь хычины, ведь, кажется, вся жизнь готовила меня к этому. Но вместо того, чтобы выйти замуж, мы пошли на бесплатную городскую экскурсию. Она, кажется, была о советских и нацистских местах Братиславы. Но я запомнила только то, что в Братиславе есть офисное здание (кажется, советское, но, возможно, нацистское), где работает очень много людей, а в этом здании есть винный магазин, который работает только в рабочие дни и часы людей: в будни с 9 до 6. Я считаю, это всё, что нужно знать об этом городе.

Мне почему-то показалось, что если бы я жила в Братиславе, у меня всегда был бы секс
Вечером мы узнали, что наш тусовочный хостел оправдывает свою репутацию и проводит паб-кроулы, которые начинаются в баре при хостеле и двигаются дальше по городу. Бар при хостеле – это несколько комнат на третьем этаже с диванами и бразильцем, который открывает пиво, разливает водку и говорит, что он бармен. Мы с Катей подумали, что раз мы всё равно уже здесь, надо попробовать социализироваться и сходить на этот паб-кроул. Перед этим мы решили зайти в комнату и на всякий случай взять красную помаду (никогда не знаешь, когда тебе повезёт), и не пожалели об этом. Потому что, когда я открыла дверь комнаты, первое (и последнее), что я увидела, – это мужика в стрингах с отфотошопленным телом, который мазался маслом. Я сказала ему вежливое «Хеллоу» и вышла, но Катя сказала, что в моём «хеллоу» было больше харассмента, чем в гостиничных номерах Вайнштейна.


Мы поднялись в бар, и там уже были люди: вчерашняя девушка-администратор, всё ещё пьяная (или уже); турок-не веган; парень из Австралии, который кашлял, как умирающий от чахотки; француженка, которая рассказала нам про слово pompette. Пришёл и горячий голый мужик из комнаты, на этот раз одетый, с ещё одним таким же горячим мужиком, и оказалось, что они братья с Сицилии, а тот, что был голый, ещё и массажист (no comments). Чуть позже поднялся очень красивый человек, который, услышав в какой-то момент, что мы с Катей говорим по-русски, спросил, откуда мы. Мы сказали, что мы из Эстонии, потому что это звучит красиво и непонятно, а не как Москва и Казахстан. Но оказалось, что парень тоже из Казахстана, и я решила себя выдать и сказала, что я из Алматы.


– Костанай, – ответил мне он.


– Ты хотел сказать Нур-Султан? – шутканула я, потому что вместо «Костанай» мне послышалось «Астана».


– Нет, я хотел сказать Костанай, – серьёзно ответил красивый человек. На том и поговорили.

Мы с Катей подумали, надо попробовать социализироваться и сходить на этот паб-кроул
После этого начались алкоигры. Катя сказала, что в алкоигры не играет, потому что это опасно, а я пошла. Разумеется, я сразу же проиграла, и ведущий паб-кроула, британец, похожий на спившегося Тора из последних «Мстителей», начал кричать на весь бар: «Крути колесо!» Его крик подхватили другие, и через несколько секунд уже вся толпа призывала меня крутить колесо. Я не знала, что это за колесо, и пошла его крутить. Покрутила, и бармен сказал мне, что я выиграла бесплатное пиво. Я обрадовалась и сначала даже не поняла, почему это колесо используют в качестве наказания, но потом, когда мимо меня начали бегать голые люди, а другие люди пили водку из кроссовок, и они тоже перед этим покрутили колесо, я поняла, что мне просто повезло. Чувак из Костаная рассказал мне, что он живёт в Словакии всего два месяца и был в этом баре всего два раза, но уже два раза крутил колесо и два раза бегал голым. Определённо повезло. После алкоигр мы пошли по барам, где было очень много людей и очень много дешёвого алкоголя. За один вечер я встретила людей со всего мира – от Австралии до Исландии, и все они почему-то встретились в Братиславе, и никто этому не удивлялся. Никто не удивлялся и тому, как буднично парень из Исландии рассказывал о своей жизни: о том, как он два месяца жил на ферме в Латвии; о том, как он объездил США на автомобиле, а потом уехал на полгода стажироваться в Starbucks в Алматы. А когда я сказала, что знаю про Исландию только то, что там водятся очень-очень редкие и очень красивые лошади, которых больше нигде нет, он ухмыльнулся и сказал: «Да, у моих родителей таких сотня». Сотня, подумаешь.


Последним местом вечера был бар «Богема» – максимально дерзкий и пафосный (по-словацки пафосный) бар, который выглядел так, будто его построили в девяностых для того, чтобы сводить туда Ельцина, если он вдруг решит посетить Словакию, но Ельцин так и не приехал, а прокуренный бар с красными бархатными занавесками и диванами решили оставить и тусить там сами. Бокал рислинга в «Богеме» стоил 1,5 евро, и в этот момент я поняла, что Братислава – это Лас-Вегас на минималках для тех, у кого нет денег или разыгрывается геморрой на трансатлантических перелётах. После паб-кроула мы пошли в уже родную донерку, а потом спать, потому что утром в восемь нас ждал автобус в Вену. Это была вторая роковая ошибка в этом путешествии (первая – моё неудавшееся замужество): если когда-то вас занесёт в Братиславу, не берите утренний билет на автобус. Когда мы встали с кроватей и начали собирать вещи, сицилийский массажист похлопал нам. Похлопал во сне, скорее всего, ему что-то приснилось, но мы предпочитаем думать, что он похлопал тому, что мы смогли встать. Когда мы уходили, в холле я заметила британца, который ночью водил нас по барам. Лежа на диване, накрытый пледом, он спросил меня, зачем мы уезжаем так рано. Я ответила, что у нас куплены билеты, но если честно, я бы очень хотела остаться ещё. Он посмеялся и сказал, что приехал в Братиславу на два дня полгода назад и не может уехать до сих пор. 

После этого мы поехали в Вену слушать немецкую речь, но так её и не услышали. Только голос тётеньки в метро, которая объявляла остановки, а в остальное время – турецкий, венгерский, русский, чешский, всё что угодно, но не немецкий. Когда мы спустились в метро, начали искать австрийских мужчин, чтобы послушать, как они разговаривают, но их не было. В этот момент вдалеке я заметила высокого блондина с типичной арийской внешностью, который говорил по телефону. Надень на него нацистскую форму и вмонтируй в фильм Лени Рифеншталь, никто даже не заметит, что что-то не так. Мы подошли к нему очень близко, и сначала он десять минут просто кивал, а потом вдруг сказал на чистом польском: O czym ty mówisz? Так, единственным местом в этой поездке, где мы услышали немецкую речь, оказалась электричка в Юрмалу. Несмотря на это, Вена мне очень понравилась. Я поняла, что хочу стать такой же, когда вырасту. Такой же красивой, но не вычурной красивой, а сдержанной и элегантной. Но сейчас я пока что Братислава. Не очень сдержанная, не очень элегантная, обычно pompette, но зато весёлая. С потенциалом когда-то стать Веной, но не сегодня.


Потому что сегодня я иду в бар.

Иллюстрации Романа Захарова
M

Читать также: