Личная история: «Когда у нас в Узбекистане рождается дочь, семья режет барана, когда сын – двух» 

Барно Икрамова

2 марта 2023

Я хочу рассказать историю о том, как не сделала аборт. Сейчас мне 48 лет, я листаю кадры своей прежней жизни и мне жаль ту молодую женщину и её мужа, которые метались между кабинетами УЗИ в Ташкенте, чтобы, наконец, услышать «У вас родится мальчик». Только азиатская мама, беременная четвёртой девочкой, может испытывать чувство отчаяния – природа опять подвела, судьба решила посмеяться, ты способна только на то, чтобы родить дочь, а муж – бракодел.

В Ташкенте были считаные специалисты УЗИ, которые могли на раннем сроке – 9 недель – углядеть «крышку чайника», зачаток пениса, из-за которого были все переживания. В очередях на обследование сидели такие же обеспокоенные женщины, будущие мамочки, готовые к приговору. Четыре специалиста в разных клиниках сказали, что у меня девочка, а в пятой сообщили, что я ещё успеваю сделать аборт.

На процедуру я пришла как на казнь. Долго стояла в нерешительности перед креслом и вдруг просто разрыдалась: почему я должна расстаться со своей девочкой? почему? ради кого? чего я боюсь?

В процедурную зашёл заведующий отделением, пожилой мужчина. «Ну что ты плачешь?» – спросил он по-отечески. Услышав про мою боль, он попросил санитарку принести иголку с ниткой. Натянутая нить с иголкой выплясывала над моей ладонью только ей известные линии. «Так у тебя будет мальчик, – радостно воскликнул он. – Иди домой, ни о чём не думай». Я понимала, что это сказка, но мне нужна была хоть одна зацепка, чтобы оставить ребёнка. Тогда я решила, что если у меня чудом родится мальчик, я назову его в честь этого врача – Максуд.

Четвёртую беременность я скрывала от всех, даже от родных. Слишком часто до этого были расспросы:

– Кто у вас? Девочка? М-да, – грустное подытоживание и неискреннее поздравление.

Помню, как на УЗИ во время второй беременности врач спросила: «Сказать вам пол ребёнка?» А потом, увидев старшую дочь на руках мужа, отказалась говорить. Мы догадались, что у нас будет дочь. Моя мама гладила мой беременный живот и называла его: «Зиёдахон». 

У моей мамы было три дочери. Я мечтала о брате, только как о помощнике по хозяйству, как о защитнике. Мы, девочки, и кирпичи таскали, и огород перекапывали. Но дома вот никак не могу вспомнить разговоров о том, чтобы кто-то жалел, что у нас нет брата. Когда мама была беременна, на сестрёнку мы думали, что родится футболист, так она пинала мамин живот. Но когда родилась принцесса, о футболисте забыли. Мы были друг для друга и сёстрами, и братьями одновременно. Когда мама умирала от онкологии, я бросила работу, чтобы сидеть с ней, сёстры бегали за обезболивающими и нужными врачами. Мы, три дочери, были рядом, чтобы стать ей утешением в непростой для неё период.

Однажды, когда маме было совсем плохо и мы ждали скорую помощь, она между приступами вдруг спросила:

– Дочь, ты беременна?

– Да, – ответила я.

– Мальчик? – с надеждой спросила она, и мне показалось, что ей вдруг стало легче.

– Нет, девочка, четвёртая девочка.

– Ох, – только смогла сказать мама.

Наше грустное ожидание рождения девочек связано с порочным отношением к девочкам в обществе. Помню, как сосед подошёл к мужу и вместо того, чтобы поздравить с рождением дочери, начал жалеть его: «Не обижайся, в следующий раз обязательно будет мальчик». Общественные стереотипы и их давление на будущих родителей до сих пор безжалостно заставляют родителей избавляться от девочек ещё в утробе матери. Как-то исследователи подсчитали, что около 23 миллионов девочек по всему миру не появились на свет. Их родителей не устроил пол будущего ребёнка. Они прервали нормально протекающую беременность. 23 миллиона – это почти всё население Австралии. Представьте. Прочитайте книгу «Подпольные девочки Кабула» – где только мать сына могут поставить на пьедестал, где свобода есть только у противоположного пола. Для девочек закрыты школы, институты, свобода передвижения.

Фраза «Родители трёх дочерей попадут в рай» служит слабым утешением. Поэтому, когда я говорю, что после четырёх девочек у меня родился сын, все сразу спрашивают: «Шли до победного?»

Когда в семье сын и дочь, эту комбинацию детей называют «комплектом». И как гордо говорит мужчина, что у него растёт сын. Когда у нас в Узбекистане рождается дочь, по обычаям семья режет одного барана. Когда рождается сын – двух.

Возможно, это желание, чтобы в семье родился мальчик, связано с тем, что в Великую отечественную войну многие семьи остались без мужчин, отцов и сыновей, и эта боль отзывается до сих пор? А сейчас женщину ставят перед выбором: или мальчик или аборт. И никто не вспоминает урок биологии, откуда появляются Y-хромосомы, никто не хочет понять, что зарождение жизни – это уже чудо. Вместо этого слышим: «Ну вот ещё один гарнитур покупать в приданое!», «Зачем вкладывать в дочь, если она уйдёт в чужую семью?», «Я не буду учить дочь, пусть её муж будет решать, что ей делать дальше». Это говорят наши современники. Дочь уже не наша.

Если вы хотите узнать, почему рождение девочки в этом обществе – не лучшее решение, посмотрите отрывки из фильма молодого режиссёра Ильхома Хашимова из Ташкента о мечтах многих узбекских девушек, особенно в регионах, и вы поймёте многое. Кстати, на обложке этого материала фотография моей младшей дочери (она сыграла в этом фильме эпизодическую роль). Фото той самой четвёртой девочки и такой любимой. Она не ходит в платке и у неё яркие синие волосы, или зелёные, какие она захочет – она родилась в семье с другими новыми ценностями.

И мне теперь всё больше хочется рассказывать о девочках, девушках, женщинах, которые добились чего-либо вопреки ожиданиям. Чтобы было как можно больше ярких примеров, что родиться девочкой – не так уж и плохо.

Фотографии предоставлены автором материала