Ася Акимжанова

4 сентября 2020

До карантина я заведовала отделением острой кишечной инфекции, а сейчас я – заведующая основного госпиталя Атырау.

Первый пациент с положительным результатом теста на COVID-19 поступил к нам 27 марта – в 10:30 утра прошло собрание, на котором нам об этом сообщили. На тот момент в инфекционном отделении было более 120 пациентов, которых нужно было эвакуировать – многих выписали домой с рекомендациями и назначениями, некоторых перевели в областные взрослую и детскую больницы.

Но всё равно была тревога. В самом начале было даже страшно. Но потом мы привыкли ко всему и просто выполняли свою работу.

Рабочий день обычно начинается с пятиминутки в кабинете заместителя главного врача – ночной доктор рассказывает о состоянии пациентов, проходит обсуждение и мы идём на обход. Работаем посменно, и работы, конечно, очень много. Мы стараемся поддерживать друг друга, и за эти несколько месяцев наш коллектив стал одной семьёй. Поначалу мы жили в больнице, в конце апреля переместились в гостиницу, которую нам выделили. Здесь у нас есть и приезжие доктора из разных регионов, и не только врачи-инфекционисты, почти все стали работать в ковидном отделении. У каждого врача есть специальная экипировка – костюм биологической защиты первого типа. Сначала надевается хирургический костюм, шапочка, затем комбинезон из специального водонепроницаемого материала, затем защитные очки, две маски, две пары перчаток, бахилы.

В самом начале госпитализировали всех, у кого был положительный анализ на ковид, – это были и бессимптомные, и те, у кого инфекция проходила в лёгкой форме, и заболевшие средней тяжести. Были сложности в общении с пациентами, потому что они просто не верили, что у них коронавирус. Сейчас другие сложности – многие тяжёлые пациенты, выходящие из реанимации, нуждаются в психологической поддержке, и мы стараемся оказать её всем, кому можем.

Я сама переболела после того, как вернулась из отпуска. С начала ЧП я беспрерывно работала в течение двух с половиной месяцев и в начале июня ушла в отпуск, а через 5–6 дней после того, как снова вышла на работу в июле, заболела. Состояние было не очень тяжёлым, я лечилась дома, принимала парацетамол и аспирин. Были озноб, общее недомогание и страшная усталость, но через десять дней мне пришлось снова выйти на работу. Я продолжала выполнять дыхательную гимнастику, и ничего – справилась. Сейчас чувствую себя хорошо.

Самое сложное в нашей работе – это когда умирают пациенты. Самый пик пришёлся на июнь-июль – было трудно и больно, мы переживали, плакали. Потом пришлось взять себя в руки – сильно отрезвляло осознание, что от тебя и твоей работы зависят жизни других больных живых людей.

 

Сложно быть на работе постоянно. Сложно работать вдали от дома. У меня двое детей-подростков, и я тоже нужна им – это сложно, когда мамы нет рядом. Мой супруг тоже врач, поэтому первый месяц на карантине дети жили с тётей, бабушкой и дедушкой.

Очень хочу, чтобы всё это поскорее закончилось и у нас началась привычная жизнь.

Я работаю на станции скорой помощи с 2006 года. Фельдшером на разъезде начала работать ещё будучи студенткой старших курсов КазНМУ имени С. Д. Асфендиярова. А после окончания университета продолжила работать врачом.

Режим чрезвычайного положения и карантин, конечно, внесли свои коррективы в нашу работу. На время ЧП количество вызовов скорой немного снизилось – наверное, это было связано с тем, что город был закрыт. Потому что как только блокпосты сняли и обстановка стала более расслабленной, мы почувствовали на себе колоссальную нагрузку – количество вызовов увеличилось вдвое. То есть если в обычное время одна бригада оказывала помощь на 17–20 вызовах в день, то теперь это число доходило до 30–33.

Я не болела, старалась беречь себя. Соблюдала элементарные правила личной гигиены: частое мытьё рук, ограничение социального общения, ношение масок.

В нерабочее время я не выходила из дома без особой надобности, не встречалась ни с друзьями, ни с родственниками.

К счастью, сейчас, как и тогда, чувствую себя хорошо. Возможно, сыграло роль и то, что веду здоровый образ жизни и занимаюсь спортом.

Работа в службе скорой помощи никогда не была лёгкой. Если обычный рабочий день длится восемь часов, то мы работаем сутками, и за это время видим разных пациентов – никто не вызывает скорую, когда ему хорошо.

Если в стационар пациент сам приходит к врачу, то в нашем случае – наоборот. В распоряжении врача скорой помощи есть только глаза, уши и руки, нет ни лаборатории, ни компьютерной томографии. От обследования врача скорой помощи, от его диагноза и направления в клинику зависит в дальнейшем эффект от лечения.

Полная экипировка во время карантина – это специальный противочумный костюм (ПЧК). В нём должен быть весь состав бригады – и врач, и фельдшер, и водитель. Основная цель ПЧК – защита, поэтому надевать и снимать его необходимо только в определённой последовательности. Как долго обычный человек может проходить в одноразовой маске, не снимая её и не сдвигая на подбородок? Скорее всего, максимум три часа. В составе ПЧК необходимо надеть две одноразовые маски, поверх респиратор и очки. И в таком костюме вся бригада работает почти всю смену.

Пациенты встречаются разные, и скорая помощь должна оказать помощь всем. Первое время на вызовах некоторые пациенты спрашивали: «Ну, что там, правда?» Или видя, как бригада в экипировке заходит в подъезд, соседи шептались, настораживались и останавливали нас с вопросом: «В какой квартире коронавирус?» Этот коллективный страх можно объяснить, конечно, но люди порой не понимают, что сведения о пациенте не разглашаются. Был один случай, когда мы приехали на вызов в квартиру в два часа ночи, в подъезде один из подвыпивших жильцов выбежал к нам и настойчиво требовал, чтобы мы сказали, в какую квартиру мы приехали и есть ли там ковид.

Есть и хорошее – например, наш коллектив скорой помощи уже как одна большая семья. За это время многие из нас были и на карантине, и на самоизоляции, кто-то переболел.

Деньги, статус, образование, карьера – всё меркнет, вирус не выбирает, кого поразить.

Для меня лично, как и для многих, время пандемии стало временем переосмысления всего происходящего.

Я работаю в нефтегазовом секторе уже много лет и занимаюсь любимым для меня делом – взаимодействием с внешними стейкхолдерами, государственными органами, массмедиа, НПО и реализацией социальных и спонсорских проектов. То, что я стала волонтёром во время пандемии, – это, скорее, было не осознанное решение, к этому меня подтолкнула сама жизнь – появилось естественное желание помогать другим. Волонтёрство – это внутренняя потребность в первую очередь. Будучи вовлечённой в волонтёрские проекты, я очень хорошо прокачала свой эмоциональный интеллект, стала лучше ладить со своими эмоциями и верно распознавать желания и мотивацию окружающих меня людей.

Сейчас учусь на Executive MBA в KIMEP. На предмете «лидерство» я поняла, что эта тема во мне откликается, и для дипломной работы я выбрала тему про особенности формирования женского лидерства в Казахстане. Я хочу связать это и с волонтёрским движением – сейчас мы наблюдаем большое количество отлично организованных волонтёрских движений, во главе практически каждого из которых стоят женщины.

Но в этом смысле я поняла, насколько мне повезло с супругом – он был дома в период ЧП и взял на себя часть обязанностей по дому. Ещё оказалось, что мне не хватает терпения выполнять домашние задания вместе с ребёнком, и это на себя тоже взял муж и замечательно справился. Мои занятия в университете не прекращались, и сложные для меня предметы по финансам выпали именно на этот период. Поэтому вечерами мы с мужем занимались вместе – он финансист по образованию и помогал мне разобраться с непонятными для меня моментами.

С начала пандемии я, как и все, прошла известные пять стадий принятия неизбежного – отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие. На стадии депрессии важно было управлять своими страхами и не дать им управлять тобой. Думаю, именно в этот период начинаешь задумываться – как помочь себе и помочь людям. На этом этапе и появились волонтёрские проекты.

Ещё в прошлом году моему коллеге пришла в голову идея создать нетворк – это такая «галактика» WhatsApp-чатов, которая объединяет позитивных, креативных, умеющих делиться, отдавать и принимать помощь. Это и бизнесмены, и эксперты, и люди с активной гражданской позицией. Нетворк состоит из отраслевых и региональных чатов из Атырау, Актау, Актобе, Нур-Султана, Алматы, Амстердама, южного Казахстана, Кызылорды. Режим карантина и ЧП стал нашей новой реальностью, которая принесла с собой огромное количество вопросов без ответов и для бизнеса, и для населения. С целью найти эти ответы в рамках существующего нетворка мы и создали чаты COVID. Мы постарались привлечь сотрудников акиматов, пресс-служб, авиакомпаний, ЦОНов, банков, ресторанов, сервисных компаний – всех, кто мог помочь и мог ответить на вопросы. А вопросов было огромное количество – от простых вроде «Работает ли сегодня непродовольственный рынок?» до вопросов об оформлении виз и разрешений на работу иностранным сотрудникам. Изначально наши чаты COVID были предназначены для обмена полезной информацией, юридической консультации предпринимателей и граждан. Однако со временем мы стали замечать, что группы начинают превращаться в онлайн-поликлиники – люди задавали вопросы о том, как лечиться, где лечиться, где найти лекарства.

В июне, в самый пик, когда основные медучреждения были закрыты для плановых проверок, с прилавков исчезли лекарства, и людям было рекомендовано лечиться дома, мы решили создать отдельные чаты, посвящённые онлайн-консультированию. Мы искали и находили врачей по личным контактам и в интернете. Это была группа врачей общей практики, терапевты, педиатры, невропатологи, реабилитологи, онкологи, эпидемиологи, эндокринологи, анестезиологи. На следующем этапе к нам стали проситься студенты-интерны – медбратья и медсёстры из инфекционных больниц изъявили желание помогать нам между сменами. Я преклоняюсь перед всеми, кто с нами работал: были те, кто сами заболели, кто лежал на больничной койке, были врачи-пенсионеры, были врачи, находящиеся в декретном отпуске.

В самом начале мы создали несколько чатов, в которых попытались сортировать обращения по разным формам заболевания и сложности, но к середине июня у нас было уже больше 800 пациентов, и мы поняли, что в WhatsApp-чате невозможно обработать такое количество заявок и давать качественную консультацию. Поэтому мы создали Telegram-канал «Врачи Онлайн». Я думаю, это было очень правильное решение – данная площадка позволяет тысячам людей подключиться в любой момент, почитать уже прикреплённые материалы, задать вопросы, получить ответы.

Канал «Врачи Онлайн» в июле читали до 60 000 человек в сутки, а общее количество просмотров достигло 2,3 млн. Задать свой вопрос мог любой человек, указав в специальной форме возраст, наличие теста, симптомы, место своего нахождения (дом или больница), какие лекарства уже приняты. Эти заявки обрабатывали администраторы и отправляли врачам, которые формировали ответ. Позднее сбор заявок, обработка информации и её распределение стали проводиться при помощи ботов. Эти же боты регулярно делали объявления в чатах, давали пациентам инструкции по заполнению формы, что позволило врачам облегчить работу и оказать помощь ещё большему количеству заболевших.

Помимо Telegram-каналов, в которых пациенты задавали вопросы и получали ответы, мы создали базу данных («Все о COVID») с материалами Министерства здравоохранения, поликлиник, Ассоциации семейных врачей, официального канала coronavirus2020.kz. Это была информация по протоколам лечения, реабилитации, тактики, ссылки на группы по поиску лекарств в каждом населённом пункте, проверенные и официальные видеоролики о дыхательной гимнастике.

Некоторые знакомые врачи отговаривали меня от этой работы, объясняя тем, что неподготовленный человек может «сгореть». И на самом деле я поняла, насколько невероятно трудная работа у врачей, и что не каждому дано этим заниматься. Мне действительно было психологически сложно читать все заявки, пропускать через себя всю эту боль – были дни, когда я сама засыпала с высоким давлением, высокой температурой, и казалось, что уже нет сил читать эти крики о помощи. Но, несмотря ни на что, наши врачи 24 часа в сутки 7 дней в неделю были на посту и ни одна заявка не осталась без внимания. Это удивительные люди с большими сердцами и железными нервами. И я счастлива, что в такой непростой момент для нашего общества мы смогли собрать команду единомышленников и создать инструмент, который помог тысячам людей получить необходимую помощь.

Фотографии Manshuq и Лунары Доссаевой