Ерден Зикибай: 

«Если мы хотим новую мужественность – нам понадобится новая женственность»

Майя Акишева

19 июля 2023

В моей семье, когда я рос, на работу ходили и мужчины, и женщины. Доход был и у тех, и у других. Изначально не было такого, что мужчина – единственный добытчик в семье, а женщина должна сидеть дома, воспитывать детей и следить за хозяйством. В моей семье мужчины, например, занимаются стиркой и мытьём посуды. То есть занятиями, которые традиционно считаются «женскими». Какие-то ростки понимания того, что равноправие – это то, как оно должно быть, появились у меня ещё в детстве. Когда видишь, что на работу ходят и зарабатывают деньги как родственники мужского пола, так и женского, воспринимаешь такое устройство жизни как должное. 

Возможно, распределение семейных обязанностей продиктовано тем, городская это семья или сельская. В казахском ауле сложилось так, что мужчины работают вне дома, а женщины – в доме. Граница обязанностей будто проходит по порогу дома. Но переносить эту логику на городской образ жизни нечестно по отношению к женщинам. В городах на работу часто ходят как мужчины, так и женщины, то есть «полевая» работа исчезла, но дом-то остался, и женщине приходится заниматься им одной.

Если нанимать уборщиков, поваров, нянек, личных покупателей – будут огромные расходы. Но если то же самое делает мать, сестра или жена – это будто не настоящая работа. К сожалению, в капиталистической системе «настоящей» работой считается только та, за которую тебе платят. Это неправильно, и те члены семьи, которые зарабатывают деньги, не должны принижать и обесценивать домашний труд.

Моё сознание начало меняться в Штатах, где я учился в бакалавриате и магистратуре. Многие американские женщины не заморочены на косметике и выбирают простую и удобную одежду. Есть те, кто обвиняет американок в отсутствии вкуса и «мужеподобности», однако, отвергая многие традиционно феминные роли и установки, американские женщины стали во многом более свободными. Мне кажется, в этих внешних проявлениях отражаются признаки особого американского пути. США – страна, которая осваивалась разными волнами колонизаторов, порабощенных людей и иммигрантов. Эти люди, оставляя позади свои дома и родственные связи, довольно легко сбрасывали с себя вековые устои и ограничения.

Более того, равенство прописано в американской святая святых – Декларации о независимости. Правда, когда два с половиной века назад состоятельные белые мужчины-рабовладельцы писали «Все люди сотворены равными», они, конечно же, не имели в виду большую часть своих соотечественников. Однако идеи о равенстве сильнее людских законов, и с тех пор американцы африканского происхождения, иммигранты, рабочие, женщины, представители ЛГБТ и прочие маргинализированные группы добились многих прав и привилегий. Когда узнаёшь из американской истории о том, как в южных штатах чёрные маршировали вопреки атакам полицейских дубинок и собак, как суфражисток избивали и пытали за требования права голоса, как нью-йоркские гей-активисты восстали против полицейских рейдов и как бунтующие шахтёры Аппалачей погибали под пулемётами и бомбами, то понимаешь, что по своей природе человек предрасположен и стремится к достоинству, справедливости и свободе.

Я часто сравниваю неравенства в разных обществах. Последние несколько десятилетий расизм в США очень редко бывает открытым, но в Казахстане люди могут говорить откровенно расистские вещи, просто потому что вокруг этого нет сильного общественного осуждения. По той же причине звучит много сексистских высказываний. Проблемы расизма и сексизма есть везде, просто они в разной степени скрыты и окружены стыдом. Такая скрытность и стыд – несомненно, позитивный результат активизма и борьбы за права человека. Когда люди борются за свои права, система и культура неравенства и угнетения, пытаясь выжить под прессингом социального движения, начинает подстраиваться под новый контекст, маскироваться и преобразовываться. В Казахстане такого давления мало, поэтому неравенство более оголтелое и бытовое. Искусственные и невидимые барьеры, которые мешают женщинам продвигаться вверх по карьерной лестнице, принято называть «стеклянным потолком», а кандидатка в президентки Салтанат Турсынбекова сказала, что в Казахстане для женщин потолок бетонный. Препятствия и преграды у нас очень сильно чувствуются и видны, вопреки лозунгам о том, что у нас нет дискриминации и по закону все равны.

Я вырос в казахоязычной семье и окончил казахскую школу в русскоязычном городе. Наверное, многие казахоязычные люди в крупных городах Казахстана испытывали чувство неполноценности и второсортности от того, что они не могут заговорить с любым прохожим на улице, не могут сделать заказ в ресторане, посмотреть в кинотеатре фильм в удобное время, не говоря уже о том, чтобы устроиться на работу, разговаривая исключительно на родном языке. Равноправие казахского и русского языка существует лишь на бумаге – как и равноправие мужчин и женщин. Многие принимают как колониальное неравенство языков, так и сексизм в отношении женщин само собой разумеющимися. Учась в США, я столкнулся со множеством стереотипов про выходцев из Азии. Если в американских СМИ азиатки часто показываются гиперсексуализированными, то азиаты-мужчины, наоборот, десексуализированы. Согласно исследованиям, наименее желаемой группой в онлайн-знакомствах являются азиатские мужчины, а в голливудском кино почти не встретишь азиатского героя-любовника. На меня это не так сильно действовало, поскольку я вырос в стране, где азиатов большинство и таких стереотипов не было, но для тех, кто с детства растёт в такой культуре, это может быть довольно пагубным. 

Одним из ключевых событий моей студенческой поры был выход фильма «Борат». На моих глазах всеобщее невежество о Казахстане сменилось всеобщей дезинформацией. Больше всего от этого пострадали дети и женщины казах(стан)ского происхождения. Борат позволил мужчинам быть публичными сексистами. Если мне, как казаху, было обидно слышать клевету про мою страну, то моим подругам-казашкам было хуже вдвойне, потому что отныне любой встречный, узнав, что женщина из Казахстана, мог сморозить откровенно сексистскую шутку или обозвать её проституткой. Когда был анонсирован выход второй части фильма, я нашёл женщин, которые набрались смелости и поделились личными историями столкновения с ксенофобскими и сексистскими высказываниями, навеянными Боратом. Когда я сам, будучи непривилегированным меньшинством, столкнулся со стереотипами и дискриминацией, то уже было менее сложно попытаться поставить себя на место женщин и представить, что могут испытывать они.

В 2016-м я был в команде по организации первой женской конференции TEDxAbayStWomen в Алматы. Я вёл страничку в соцсетях, и мне понравилось делиться контентом, переводить интересные вещи с английского языка на русский и казахский. В 2018 году я запустил свою собственную страничку в соцсетях под названием Femin-erkin. Слово «еркiн» с казахского переводится как «свободный», а словосочетание «емiн-еркiн» означает «совершенно свободно, непринужденно, без стеснения». Обыграв это слово, я хотел показать, что феминизм приводит к освобождению и искренности. Традиционная маскулинность учит мужчин держать чувства в себе, терпеть до последнего, а феминизм «позволяет» мужчинам говорить о своих эмоциях, и это более здоровая вещь для психики и отношений. Для меня однозначной пользой от моего знакомства с феминизмом стало то, что я теперь стараюсь говорить о своих чувствах. Если мне что-то неприятно, меня что-то задело или обидело, я стараюсь высказываться.

Нам с женой в этом очень помогла книга «Как говорить, чтобы дети слушали, и как слушать, чтобы дети говорили». Это отличная книга по коммуникации для всех под видом пособия для родителей.

 

Но есть вопрос: если мужчины начнут говорить о своих чувствах и проблемах, примут ли их женщины? Воспитанные в традиционных гендерных ролях, женщины зачастую сами говорят, что предпочитают более сдержанных и непоколебимых мужчин. Чувствительность и уязвимость в мужчинах может их оттолкнуть. Тут нужна работа обоих людей, потому что одно дело сказать о своих чувствах, а другое – чтобы эти чувства были приняты. Вот мужчина скажет женщине: «Мне неприятно, я чувствую разочарование», а она в ответ: «Да что тут такого? Соберись, ты же мужик!» Он получит непринятие своих чувств и, вероятно, больше о них не заговорит. Если меня не понимают или обесценивают мои эмоции – зачем мне снова откровенничать и подставляться? Если мы хотим получить новую мужественность, нам также нужна будет новая женственность.

Это общая работа, но она во многом сложнее для мужчин, потому что мужчины сильно отстали от женщин в плане развития самосознания. Это можно сравнить с положением рас в США. Американцы африканского происхождения уже несколько веков борются за свои права, они открыто говорят, с какими препятствиями сталкиваются, через какие изменения проходят и что при этом чувствуют. Белые могут говорить про чёрных, могут поддерживать их борьбу или же препятствовать их освобождению, но они редко говорят и обсуждают, через какие чувства и процессы приходится проходить им самим, как более привилегированной группе.

Похожее происходит и с женщинами, и с мужчинами. Женщины требуют своих прав, устраивают марши, борются с дискриминацией и насилием. Мужчины либо сопротивляются женскому движению, либо сочувствуют им. Но о самих себе они в основных молчат. Что они, как мужчины, чувствуют, через что проходят? Мужчинам пора начать говорить друг с другом о самих себе: кто мы такие, что означает быть мужчиной, каково быть казахстанцем-мужчиной в XXI веке? Если мужчины, желающие эволюционировать и соответствовать требованиям нового времени, новым реалиям и ролям, станут более открытыми, начнут рассказывать о своих чувствах и испытаниях, это поможет вылечиться всему обществу.

Продолжение во второй части.

Фотографии и иллюстрации предоставлены героем материала