«Я никогда не удаляю посты, в которых ошибся»: эксперты о том, как сами столкнулись с фейками

Manshuq

17 апреля 2023

«Медиаграмотность – это необходимый навык для выживания в современном мире. Ещё в школе я понял, что в двух разных учебниках информация может трактоваться совершенно по-разному. Наверное, тогда ко мне пришло осознание, что:

Затем началась учёба в университете. Я по образованию лингвист. Для лингвиста важны первоисточники, важна математическая точность, если мы говорим о статистических исследованиях, и, конечно же, важна точность цитирования, особенно когда выполняешь научную работу. Потом была работа с фактчеком в Men’s Health – может быть неожиданно, но в глянцевых изданиях тоже был фактчек. Поэтому для меня не было большим потрясением, когда мир стал гиперинформационным. Я был к этому готов.

Каждый день я стараюсь прокачивать свои скиллы для того, чтобы жить в реальном мире, а не в той картинке, которую мне пытаются показать различные заинтересованные стороны. В любое время будут те, кто пытается с помощью искажений манипулировать сознанием как отдельного человека, так и общества. Медиаграмотность как раз таки направлена на то, чтобы человек мог оценить реальную картину и, что ещё важнее, – не попасть в ловушку собственных убеждений.

Медиаграмотность не даёт стопроцентную защиту от искажений, но снижает риски. Однажды я перепостил новость от информационного агентства «КазТАГ» об отстранении отца Иакова Воронцова от службы. Отец Иаков – православный священник, который известен своими антивоенными высказываниями. Именно это было указано как причина отстранения. Но отец Иаков опроверг эту информацию, а после «КазТАГ» внёс изменения в свой текст. Я никогда не удаляю посты, в которых ошибся, – я делаю к ним апдейты. Мне кажется, это очень правильное решение.

Из этой ситуации можно вынести урок: каким бы авторитетным ни был источник, на который мы опираемся, нужно всё равно проверить информацию перед тем, как её репостить. Не потому, что нельзя никому доверять. А потому, что все люди и могут ошибаться. Если неточность исправлена, если ошибка признана – это показатель прозрачности. А прозрачность – это главный капитал любого медиа».

«Почему я считаю себя медиаграмотным человеком? Во-первых, потому что я достаточно давно работаю в сфере медиа. А во-вторых, в последние годы я провожу тренинги по медиаграмотности и углубленно изучаю законодательство о массмедиа.

Когда я вижу любое сообщение, у меня сразу возникает желание проверить эту информацию. Это я делаю классическим способом: смотрю на автора и на дату выхода материала. Но в эпоху постправды уровень создания фейков достиг такого уровня, что даже медиаграмотным людям бывает достаточно сложно определить, где правда, а где ложь.

Однажды, когда я была главным редактором газеты, появилась новость о том, что в одной из казахстанских школ произошёл теракт. Мы эту информацию опубликовали, а после задумались о том, откуда она вообще взялась и насколько она достоверна. Позже выяснилось, что это произошло не в нашей стране. К сожалению, на тот момент ни журналисты, ни я – это моя вина, как главного редактора, – не проверили истинность этой новости. В дальнейшем были случаи, когда я, поддаваясь эмоциям, верила в какие-то фейковые ситуации, но не распространяла их.

«Идея создать фактчекинговый проект в Казахстане появилась из-за того, что я не мог найти общий язык со своей мамой на фоне различных событий, происходящих в мире. Тогда это был Евромайдан в Киеве и информационная война между Россией и Украиной. Мама смотрела все эти новости про бандеровцев, которые показывали по телевизору, и верила им. Но всё это откровенная чушь. Зачастую старшее поколение – это те люди, которые зомбированы пропагандой, и их практически невозможно переубедить. Кстати, то же самое касается и молодых. Например, мой близкий друг, которого я считал очень умным человеком, к сожалению, стал «ватником». Специально для него я искал ссылки на проверенные источники, но он отказывался их читать, говоря, что всё это промыслы иностранных агентов. Меня эта фраза просто убила. Поэтому сейчас мы работаем на тех и с теми, кого ещё можно переубедить. Кто ещё внемлет логике, а не эмоциям».

«Однажды моя старшая коллега опубликовала ссылку на материал, из-за которого у меня волосы встали дыбом. Это была история о россиянке Ирине Бергсет, которая вышла замуж за норвежца в начале нулевых и вместе со своим сыном от первого брака переехала к нему в Норвегию. После трёх лет совместной жизни Ирина начала ожесточённый спор со своим мужем за опеку над детьми. Девушка обвиняла супруга в сексуализированных домогательствах по отношению к их общему ребёнку. В конечном итоге в Россию с ней смог отправиться только старший сын, а младший остался с отцом в Норвегии. Позже она стала рассказывать какие-то удивительные истории о том, что педофилия на Западе узаконена, что полиция обслуживает там педофилов, что детей из семей изымают и передают в приёмные. Этот набор ужасающих историй пошатнул моё представление о западной демократии в целом.

В тот год у моей сестры, которая живёт в Германии, родился сын, и я был в абсолютном ужасе, что мой обожаемый племянник будет расти в этой среде. Потому что Бергсет упоминала не только Норвегию, но ещё и рассказала про кошмары региональной юстиции Германии. Через какое-то время, отойдя от шока, я начал заниматься фактчекингом. На тот момент я не был знаком с этим термином и называл это просто перепроверкой фактов.

Тогда я подумал: «Окей. Это звучит настолько дико, что не может быть правдой». Тем более я бывал за границей и примерно знал, как там живут люди. Почему это было особенно дико читать? Потому что я ничего подобного не наблюдал. Я спросил у своей сестры, сталкивалась ли она с чем-то подобным, но она лишь посмеялась и сказала, что данные заявления больше похожи на бред. Слова сестры стали облегчением для меня, ведь она живёт там, находится в этом информационном пространстве и говорит, что всё это неправда.

После я решил поискать информацию о произошедшем на английском языке. Но англоязычные источники ничего такого не выдавали. А в скандинавских странах, как мы знаем, английский язык для населения является практически родным. Поэтому если бы что-то такое действительно произошло – об этом давно бы написали.

Через некоторое время я нашёл критический разбор этой ситуации в русскоязычной прессе. Не помню название издания, но оно провело очень хорошее фактчекинговое расследование. После стало понятно, почему её подхватили государственные СМИ – это укладывалось во взятый политический курс конфронтации с Западом. На самом деле это был очень хороший опыт для меня. С тех пор я часто использую инструменты или обращаюсь к тем ресурсам фактчекинга, которым доверяю. Это стало частью моей эмоциональной гигиены».

Коллажи: Анна Кушнарёва