Подкаст Manshuq: когда и что рассказывать детям про секс?

Давайте поговорим о том, каким было наше половое воспитание. Мы люди, которые не застали в своём раннем детстве интернета и у нас доступ к информации о сексе и вообще к вопросам репродукции был ограниченным. Как это было у вас, ребята?

Я довольно поздно узнала о сексе, потому что как-то в моём дворе очень мало обсуждали эту тему. И вот в пятом классе я помню, что впервые услышала про презервативы. Я понятия не имела, как и когда их использовать, но точно помню, что одноклассница сказала, что презервативы используют взрослые для того, чтобы у них никогда больше не было детей.

Никогда!

Да, я прямо помню, что в этот момент у кого-то оказался презерватив и вот про это очень много говорили. А потом я, когда делала уборку, дома нашла презерватив и поняла, что мои родители больше не хотят детей. Что…

Что имеющиеся дети отвратили их от этого процесса.

В общем, я помню ужас от какого-то незнания и от того, что мне сказали, что использование презерватива приведёт к тому, что детей больше никогда не будет. Эта информация реально каким-то чудовищным валом на меня навалилась. Это был даже не страх, а какой-то ужас, что существует что-то, о чём я вообще никогда не знала, и что это какая-то большая часть жизни, связанная с новыми людьми. Ну, в общем, я была в ужасе натуральном.

Мой опыт был противоположным совершенно. И я настаиваю, что это хороший пример. Я лет в шесть, когда ещё не ходил в школу, во дворе услышал какое-то обсценное выражение, всем нам знакомое из русского языка, с которым я, разумеется, заявился к своей матери и сказал: «Что это значит, мама?» Мама мне объяснила, что слово это повторять в приличных кругах не принято, что слово это имеет крайне сниженную смысловую форму и значение, но обозначает на самом деле вещь неплохую и, собственно говоря, необходимую. А конкретно – секс. Вот! Когда я её спросил, нельзя ли поподробнее, мама мне предложила поговорить об этом перед сном. А потом перед сном объяснила, собственно говоря, что такое секс. Что это штука, которая нужна для воспроизводства. Что по-другому не получается. Что у мужчин есть то, что есть у меня, что у женщины есть то, что есть у других всех женщин. Как-то она очень спокойно без каких-то, знаете, лишних ужимок или вот этой стыдности сказала. То есть она просто объяснила, что вот так работают наши тела.

И, знаете, какая интересная штука? Ничуть это не помешало мне оставаться невинным ребёнком. То есть я прекрасно верил в Деда Мороза и при этом знал, откуда берутся дети, о том, что у мужчины есть пенис, у женщины есть вагина и они одно в другое вводят. Мне кажется, в этом смысле вообще очень сильно недооценивается способность детей принимать всю информацию на веру и без лишних рефлексий по этому поводу. Поэтому я думаю, что девять лет – точно не рано. Я бы сказал, что шесть лет – нормально.

Мне во всей этой истории больше всего нравится момент, что и ты, и твои племянники в момент, когда возникает вопрос, приходили к родителям и спрашивали типа: «А что это?» Вот лично у меня даже мысли не возникло прийти к родителям и сказать: «Вот презерватив, я не поняла: у нас в семье больше не будет детей?» Вообще даже мысли такой не было. Скорее, у меня даже, наверное, было какое-то чувство вины, будто я зашла на ту территорию, на которую мне не стоило заходить. 

Я тоже хочу рассказать о своём опыте. Когда я ходила в детский сад, у нас в группе был ребёнок. Представляете, я даже не помню пол этого ребёнка, но я точно помню, что этот ребёнок говорил с какой-то навязчивостью о сексе. И это был 85-й год максимум. То есть вот эти разговоры о том, что нынешние времена такие порочные, что сейчас дети другие и вообще сама среда другая – это неправда. Интерес и разговоры в детской среде есть всегда. Я, конечно, понимаю, что в том случае это было слишком рано, и уже по зрелому размышлению я допускаю, что у ребёнка, возможно, был какой-то опыт наблюдения за половым актом родителей или что-то ещё ребёнок увидел, что несоразмерно возрасту. Тогда я вообще не понимала. Мне рассказал о репродукции человеческой мой отец. Я точно помню, это было в девять лет. Он тоже рассказал мне в сугубо медицинских терминах, используя такие слова, как яйцеклетка и сперматозоид. Он понимал, что я ребёнок, который рано начал читать, и, несмотря на окрики родителей, я уже к тому моменту стащила Апулея, у которого достаточно много эротических сцен в его античном тексте. Или там, не знаю, в «Угрюм-реке» что-то прочитала такое, что у меня могло вызывать вопросы. Я уже даже не помню, что его натолкнуло на этот разговор, но он прошёл спокойно, совершенно без драматизма. И я была очень горда тем, что у меня есть полезное знание, которым я могу распоряжаться, и я чувствовала себя даже немножко высокомерно по отношению к сверстникам и начинала уроки полового просвещения. Многие рекомендуют с трёх-четырёх лет начинать говорить с ребёнком о каких-то моментах. И это делается не для того, чтобы пополнить гуманитарный багаж знаний ребёнка. Понятно, что в три года никому не нужна информация об оплодотворении яйцеклетки. Это связано как раз таки с защитой телесных границ ребёнка. И та информация, которая выдаётся в три-четыре года, посвящена именно телесной неприкосновенности.

Сейчас я вспомнила, что мои одноклассницы жили в более большом дворе, и там старшеклассницы собирали вокруг себя тех, кто младше, предпринимали попытки проводить «семинары» по половому просвещению. Я прямо помню, как девчонки рассказывали, что они задают вопросы. Там такие более узкие вопросы их волновали: нужно ли подстригать лобковые волосы и можно ли кататься на велосипеде в дни менструации. Короче, вот они какие-то такие вещи рассказывали. Ну, собственно, единственный канал, если не родители, то единственный канал, который оставался нам в нашем подростковом возрасте, – это реально была улица.

Это старшие ребята, да. И чуть позже уже, потому что это были девяностые, подключилось порно, которое показывало, как это может выглядеть. Жизнь потом показала, что порно давало картинку, несколько отличающуюся от реальности, но хотя бы было понятно, всякие слова, типа «вагина», обрели своё зримое воплощение.

Я даже в начале двухтысячных не видела порно.

Серьёзно? Нет-нет. Я нашёл, кстати, как раз таки дома журнал. Это, видимо, мамин бойфренд принёс. Надо сказать, это было очень хорошее издание. Вы, как бывшие работники глянца, оценили бы. Прекрасная мелованная бумага, отличное качество фотографий – high resolution. Журнал этот явно был где-то ещё с 80-х годов. Я тогда подумал, что очень хорошая на Западе полиграфия.

И так началась карьера Мади в журналистике. В общем, он решил стать журналистом. Кстати говоря, я увидела порно… Это вообще тема для отдельного разговора, но почему не коснуться её сейчас. Я увидела порно впервые в 16 лет.

Господи, какие вы замедленные!

Не вот эту мягкую эротику, которую показывали по КТК с началом независимости, а настоящее порно я случайно увидела. У меня был шок. Я была очень зла, потому что это всё было далёким от той романтичной картины, которая была у меня к шестнадцати годам. Я поняла, что в этом виде кинопродукции плохо относятся к женщинам. То есть женщина там отнюдь не равноправный участник процесса, ну по крайней мере в том, что я увидела. Причём это было достаточно мейнстримовое порно, но я помню, что мне не понравилось. И вот, знаете, я думаю, что, разговаривая с детьми, используя правильные термины, давая им какую-то опору, давая им какую-то систему координат в теме сексуального просвещения, мы защищаем их от этих вот шрамов, которые наносят детской психике контакты с подобным. Этого контакта очень сложно избежать сегодня. Сегодня, когда у каждого ребёнка есть смартфон. Зачастую родительский контроль не работает, когда дети пересылают друг другу прямые ссылки, а они это делают. И девочки, и мальчики. Я слышала о десятилетках, которые пересылают друг другу ссылки на порнофильмы.

Я вот, кстати, сейчас тоже подумала про то, что в целом нужно с детьми разговаривать почаще. Разговаривая с детьми о сексе, мы направляем знания ребёнка в то русло, в которое бы мы хотели, чтобы эти знания шли. Эта тема тогда становится какой-то подконтрольной. Потому что тогда мы говорим в тех терминах и о том, о чём мы бы хотели, чтобы сейчас ребёнок знал. И чтобы информация ему не пришла из других источников в искажённом виде.

Что называется, мы хотим контролировать нарратив. И это правильно. Согласен, кстати, вот Майкина история очень напоминает мне историю с Билли Айлиш. Она рассказывала про то, что впервые с порно столкнулась в одиннадцатилетнем возрасте и причём она сразу же попала на какое-то очень жёсткое порно с доминированием, с БДСМ и прочим. И она прямо заявляет, что это сильно, во-первых, ей шатнуло психику. Во-вторых, это сильно ей нарушило восприятие секса, сексуальности, допустимых сексуальных практик. То есть дети неминуемо откроют для себя мир порно, надо просто их готовить к тому, что то, что показывается в порно, – это какие-то гротескные формы, которые кто-то может быть и практикует, но опять же это не то чтобы норма.

Ладно, прекращаем про порно и переходим к нашей гостье. Сегодня это Евгения Пятова. Она психолог, не только детский, а ещё и семейный. Она наша ровесница и мама младшеклассника – сына. И, являясь хорошим специалистом, она сейчас ответит на наши вопросы. Жень, приветик!

Привет!

Спасибо, что согласилась к нам присоединиться. Очень рады тебя видеть. Сегодня мы говорим о сексуальном просвещении, и мы начали с того, что каждый из нас: и Гульмира, и Майя, и я – мы все рассказали истории, когда сами впервые услышали о том, что такое секс, откуда берутся дети. Ты можешь начать с рассказа о том, как ты узнала и от кого?

Как узнала? Случайно, во дворе. Не могу сказать, что я сильно интересовалась этой темой. Просто во дворе все ребята обсуждали, и я там была тоже среди всех. Потом в какой-то момент стала вникать, о чём идёт речь, и, в принципе, всё. У меня на самом деле на этот счёт интереснее история. У меня сестрёнка есть, она на пять лет младше. Когда она заинтересовалась, мы с подружками, вместо того, чтобы начать с ней делиться и объяснять, мы как-то её провоцировали в игровой форме, чтобы она рассказывала нам свою гипотезу «как». Ну а мы дружно все смеялись. Вот здесь вот, конечно, это для неё стало темой для похода к психологу потом в дальнейшем. Она вроде с нами делилась своими умозаключениями, а мы, получается, обсмеяли.

Да, весело! Ну, я сам младший брат, поэтому я понимаю, что это нелегко. А скажи, пожалуйста, сколько сейчас Льву? Лет девять, наверное, да?

Девять, да.

Скажи, пожалуйста, он задавал вам с мужем вопросы – откуда берутся дети?

Конечно-конечно.

А в каком возрасте это было? 

Получается, сначала был интерес, что вот есть мальчики, есть девочки. Это где-то как раз с походом в садик в районе трёх лет. И они в садике друг другу не демонстрировали различия, но вот в чём конкретно заключается эта разница – ему было сильно интересно. И там, получается, в детском саду у них прямо было организовано целое занятие на эту тему. Очень благодарны детскому саду на самом деле, что с ними был проговорён тот момент, что мальчики там не играют в куклы, да – это просто такая фраза, которая ни к чему не обязывает мальчиков. И если интерес такой есть, то можно в куклы играть. И то же самое про девочек и машинки. А дальше, где-то в шесть лет, он стал интересоваться, потому что у нас среди друзей стали появляться следующие дети – вторые, у кого-то третьи, и он стал видеть непосредственно новорождённых. И у него был такой интерес – чисто технический: как это происходит? Как вот так, они жили-жили, их было столько и вдруг стало плюс один. И дальше был рассказ о том, что если семья, если мужчина и женщина, если есть любовь – то есть разные варианты, то в результате этого появляется ребёнок. Потом был ещё момент, как он появляется в животике. Здесь был рассказ про то, что у папы есть семечко, что есть в животике, как ребёнок развивается. Ему сильно были интересны вот эти этапы развития: что происходит от месяца к месяцу, почему именно девять месяцев, почему не меньше, не больше, что за это время успевает произойти с ребёнком, как он развивается. И вот у нас в начале этого года, в начале третьего класса, случилась любовь.

О-о-о.

Почему говорю у нас, потому что это так было прямо волнительно для него, что в какой-то момент я поняла, что я тоже включаюсь и мы идём вместе выбирать подарок девочке. Мы решали вопрос, как выразить ей свою симпатию, как ей сказать, что она нравится. И мы, получается, вот к такому романтическому этапу развития подошли. И, помимо всего, ещё я книгу покупала, потому что он любит читать и у нас была такая договорённость, что он может книгу прочитать, а потом мы с ним всё обсудим. И он теперь ждёт, когда же начнутся прыщи. Следующий такой этап своего взросления отметить: «Да, теперь вот я стал старше». Прыщи есть – всё отлично.

Можно Льву передать, что не стоит так ждать? От человека, который дождался и до сих пор не может с ними попрощаться, хочу передать: «Лев, не надо, это не лучшее, что ждёт во взрослении». Евгения, наших читателей волнует очень момент того, как объяснить ребёнку, где проходят его телесные границы. Как это сделать правильно, в каком возрасте это нужно сделать. В первую очередь это связано, конечно, с переживаниями, страхами по поводу разных посягательств на детей. Что может сделать взрослый, что может сделать родитель, чтобы обезопасить своего ребёнка, чтобы дать ему некие знания, которые помогут в опасной ситуации?

Здесь целый комплекс мер нужно предпринимать прямо с самого рождения. Ребёнок рождается, у него нет границ – он их не знает. И поглаживания, прикосновения – это первый опыт, который ребёнок получает для того, чтобы узнать: «Где я заканчиваюсь?», «Где границы моего тела физические?» И дальше через разговор, это может быть игровая форма, когда мама или не мама (если несколько детей – вообще прекрасно), когда они вместе начинают исследовать границы своего тела. И это можно делать в игре через прикосновения – вот где я, а где ты. Где границы моего тела, а где границы твоего тела, то есть здесь мы уже изучаем чуть больше и начинаем говорить об эмоциях. Начинаем говорить о самых ярких эмоциях: когда я радуюсь, что со мной происходит, как внутри меня это ощущается; когда я злюсь, когда мне грустно, когда мне страшно. Может быть, детям сложно бывает распознавать чувство стыда и что это такое, когда мне неудобно, когда я стесняюсь – где вот эта разница между стесняюсь и стыдно?

Через это мы выстраиваем безопасное пространство, территорию доверия между родителем и ребёнком. И дальше, в период с трёх до пяти лет, мы ребёнка приучаем быть самостоятельным. Самому одеваться, самому собираться, переодеваться, гигиенические процедуры. И вот здесь уместно заводить разговор о том, что есть так называемые зоны неприкосновенности для чужих людей. Еть такое правило белья, когда мы говорим, что у нас скрыто под бельём – это, соответственно, те части, к которым никто из посторонних людей не прикасается. Мы называем, нормально проговариваем названия органов. То есть как если бы мы рассказывали про глаз или про нос. Если мама сама при этом краснеет, стесняется – можно попросить кого-то из друзей, тётю, дядю. Человека, который не будет теряться и краснеть, произнося «половой член».

Мы говорим о том, что зона белья, зона трусиков – это та часть, которую даже если тебя просят потрогать – ты тоже не трогаешь. Здесь ещё сразу затрагивается тема, что делать, если ребёнок сам себя трогает. Здесь важно проговаривать момент – приносит ли это удовольствие. Если ребёнок говорит «Да, приносит», мы не кричим, мы это проясняем и говорим, что при людях этого не делают. Если ты волнуешься и это средство успокоения – мы находим другой способ справиться с волнением. И это одна из обычных тем, из разряда «как день прошёл», то есть мы этим интересуемся регулярно. Это не так, что мы один раз поговорили, крестик поставили и спокойно отпустили, и ребёнок теперь сам ходит из школы домой. И ещё важный момент: мы объясняем ребёнку, что есть секреты хорошие и есть плохие. Секреты хорошие – это когда мы готовим сюрприз и тайно рисуем бабушке открытку. Секреты плохие – это те вещи, о которых нам трудно говорить, когда мы испытываем чувство стыда, когда мы испытываем неловкость, волнение о той истории, которая случилась. И что ребёнок может с нами этим поделиться. 

А у меня вопрос. Он касается того, что мы с детьми говорим о сексе на языке, который подходит определённому возрасту, да? Когда речь идёт о разговоре с подростками, я замечаю что и в моём представлении, и в моём окружении у родителей чаще всего разговор о сексе ограничивается вопросами безопасности, чтобы не забеременели и не подхватили заболевание. Но ведь эта тема гораздо шире, да? Например, вопрос самооценки в сексе и принятия себя, стыда, связанного с собственным телом. Опять-таки вопрос удовольствия в сексе, потому что это важный вопрос. И мой вопрос – он про то, в каком возрасте и как начинать разговор с ребёнком? Особенно в том случае, когда ребёнок уже не подходит и не заводит такие разговоры.

Ну, если ребёнок не подходит и не заводит такие разговоры, то сразу прямо начинать с просмотра фильмов или серьёзного рассказа не стоит. Начинать нужно с того, как он себя чувствует. Если этого не было или уже потеряна территория доверия, то начинаем с восстановления её. Мы не говорим: «Сейчас будет важный разговор, и ты должен просто выслушать». Как правило, с возраста девяти лет у ребёнка важная задача – найти своё место в социуме. Начинаются вот эти истории про поклонников, когда дети находят какой-то образ для подражания, ролевую модель. И здесь, получается, в этот период важно говорить с ребёнком о том, что физиологически с ним происходит, что идёт созревание половой системы. Здесь важно не только рассказать про то, как предохраняться и прочие вещи. Обязательно проговариваем про эмоциональную связь, про моменты согласия– всё добровольно и по обоюдному согласию. Это касаемо прикосновений, поцелуев. Важно рассказать про удовольствие – для чего мы это делаем. Здесь можно привести примеры из природы, из своей жизни, что вот мы с папой познакомились, встречались, дружили, общались и вот в какой-то момент мы приняли решение. А уже про безопасность – это одна из ступенечек в этой истории. Конечно, открыто проговариваем про то, что и удовольствие от секса получать – это нормально. Причём здесь ещё важно проговорить, что не всегда эта влюблённость заканчивается браком. И где найти поддержку может парень или девушка, если что-то пошло не так, как он ожидал, если сердце в итоге разбито. Или если это не взаимное чувство, то что тогда делать?

Эх, знать бы самим ответы на эти вопросы.

А у меня есть ещё скорее не вопрос, а какая-то, наверное, даже просьба. Евгения, может быть, у вас есть какие-то слова, которые поддержат родителей, у которых уже может быть довольно взрослые дети, но этот разговор до сих пор не начат. Может быть, успокоить, что никогда не поздно. Время, конечно, может быть потеряно, но важность темы, она всё равно говорит о том, что разговаривать надо в любом возрасте.

Я бы обратилась к родителям с тем, чтобы сделать фокус своего внимания на выстраивании вот этой территории доверия. На том, чтобы испытать искренний интерес к тем людям, которые рядом с ними растут. Если мы говорим о взрослых детях – подростки, старшие подростки, может быть, вообще отдельно уже живущие люди, а всё ещё никак разговор не состоялся, здесь очень важно проявить искренний интерес к личности своего ребёнка. Потому что это ведь отдельные люди, которые должны прожить отдельную жизнь. И на примере того, как мы выстраиваем наши отношения, будет зависеть то, как наши дети будут выстраивать свои отношения с внуками. Очень часто родители не начинают разговор, потому что сами не могут внутри себя найти ответ, как справляться со своим стыдом, со своим, может быть, чувством вины. То есть здесь я хочу всем сказать, что каждый из нас на этапе развития своего как родителя. Потому что это тоже процесс. Мы не получаем никакой инструкции, мы исследуем этот путь, мы не можем подстелить соломку везде. И что-то у нас получается хорошо, что-то плохо, но, конечно, каждый из нас, как родитель, желает своим детям исключительно добра, счастья, благополучия, нам хочется их защищать. И очень важно здесь понять, что не всегда это зависит от наших активных действий, когда мы идём и всех хулиганов наказываем, караем и куда-то убираем из пространства наших детей. Очень часто достаточно просто нашей открытости и готовности исследовать себя, принять ту мысль, что я достаточно хорошая мать, я достаточно хороший отец, потому что я делал всё, что мог, в тот момент, когда им являлся. И сколько ресурсов у меня было, столько я вкладывал в своих детей. И исследовать себя, а потом помогать и поддерживать, быть таким товарищем, который на шаг впереди и который сможет рассказать тот путь, который он сам прошёл.

Спасибо большое, Жень! Ну, тогда мы сегодня с тобой прощаемся, и я уверен, что мы увидимся в одном из наших следующих выпусков.

Спасибо большое!

Хорошо, буду рада! Спасибо, что пригласили!

Ещё раз спасибо большое Жене, что она с нами была сегодня. По-моему, всё очень правильно сказала, да?

Я хочу отметить для наших слушателей, что это правило трусиков, или нижнего белья, является переводом с английской аббревиатуры PANTS, правила PANTS. Его разработали британцы. Некая ассоциация изначально его разработала для защиты детей с особенностями развития, но потом они поняли, что эти принципы отлично подходят для любых детей, и с тех пор этот принцип используется в разных странах. О нём очень много говорят сексологи и блогеры секспросвета, если вы их читаете. Я, например, о нём узнала из блогов Натальи Ремиш. Она журналистка, которая исследует тему детской психологии, и я видела упоминания в инстаграм-блоге sexinforia. Это известная блогерка секспросвета Юлия Ермоленко, она украинка. У неё есть книга по половому просвещению детей.

И ещё, к слову, немножко меня смутило то, что там упомянулось семечко. А потом я вспомнил, что речь-то шла о разговоре с трёхлетним ребёнком. Трёхлетке, наверное, рановато объяснять, что такое сперма, сперматозоиды, яйцеклетки – ещё не хватает знаний. А уже, мне кажется, лет в шесть, вполне можно употреблять и биологические названия.

Когда вы говорите о гениталиях ребёнка, насколько я поняла из всей этой литературы, которой сейчас предостаточно, – даже в трёхлетнем возрасте надо использовать медицинские термины. Это вульва, пенис, анус, мошонка, яички. Касательно спермы и яйцеклетки я не встречала никаких рекомендаций. Ну потому что у ребёнка ещё не возникает такого вот детального интереса к биологическому процессу оплодотворения. То есть там можно обойтись действительно общими фразами, что ребёнок из животика мамы появляется.

Да, семечко и семя, собственно говоря, по сути одно и то же, поэтому допустимо. На самом деле, мне кажется, очень важно говорить о сексуальном просвещении. Я с удивлением нахожу вокруг себя своих близких друзей, у которых дети уже десятилетние, а с ними ещё этого разговора не случилось. И когда они пытаются теперь заговорить – дети отмахиваются, говорят «Мы всё уже, что надо, погуглили» или «Нам во дворе рассказали». И вот тут как раз таки, мне кажется, необходимо всё время повторять о том, как ты, Гульмира, сказала, что важно контролировать нарратив. То есть важно эту информацию подавать именно в том ключе, который вы считаете правильным. С оговоркой, что, конечно, вы не придерживаетесь мыслей о том, что секс только в браке, только с целью рождения детей. Если ты притрагиваешься к своим PANTS и тому, что там внутри, или выпускаешь своё семечко, то тебя боженька, короче, пошлёт в ад.

А перед этим ладошки волосатыми станут.

И ты ослепнешь ещё! Учитывая, что я начал носить очки в то же время, когда я начал мастурбировать, – что-то может быть в этом и есть.

Слушайте, а у меня случился инсайт, когда Женя рассказывала о том, как её ребёнок задавал вопросы, когда у друзей начали появляться дети. Я же сказала, что мне отец в девять лет это рассказал, представляете, я только сейчас в сорок один вот поняла, что он это рассказал, потому что у меня в этом году сестра родилась. Видимо, чтобы не было вопросов, как она там завелась и что это происходит. Причём я до последнего не понимала, что моя мать беременна. Несмотря на информацию, которую он мне дал, я помню, что во дворе мне дети сказали: «А у тебя мама в положении?» А я была в принципе смышлёным ребёнком, но я не понимала, в каком ещё таком положении безвыходном форс-мажорном. Я прихожу и говорю: «Мам, ты в каком положении вообще». Мама очень долго смеялась, потому что у неё уже живот подпирал нос, но до меня не доходило, что она беременная. Я только теперь поняла, почему это случилось, именно когда мне было девять лет. Потому что моя сестра младшая родилась в этом году.

Я считаю, очень полезный подкаст Manshuq о сексе.

Stay tuned, дорогие друзья. Ладно, пока мы с вами прощаемся, мы очень благодарны за комментарии, которые вы нам оставляете, за конструктивную критику, за комплименты.

И мы продолжаем ждать ваши истории и ваши вопросы, которые мы можем адресовать экспертам в будущих выпусках.

Я хочу напомнить, что наш e-mail: hello@manshuq.com. Пишите, пожалуйста, мы рады читать вас.