Анастасия Щурова – о еде, вкусовых предпочтениях и самом прекрасном чувстве на земле

Анастасия Щурова

17 марта 2020

Я очень люблю запах кумина, потому что он напоминает мне о плове. Я живу в Эстонии, где до ближайшего кошерного плова (чтобы с изюмом, нутом, бараниной и всеми составляющими) – четыре тысячи километров, и это Ташкент. Поэтому в моменты страданий по плову я часто добавляю кумин в любую другую еду, которую готовлю: например, в курицу, тушёную с помидорами, чтобы потом с закрытыми глазами вдыхать этот запах и обманывать себя. Кумин – это запах алматинского лета и посиделок с Даной, Ксюшей и ташкентским чаем. Кумин – это запах дома. Сегодня, приготовив очередное куриное нечто, я снова добавила кумин, щепоток восемь, чтобы наверняка, и вечером села есть и вдыхать этот божественный аромат. В этот момент из университета вернулась моя соседка, вошла в комнату и, открывая окно, сказала: «О, а почему у нас в комнате так воняет собачьим кормом? А, это твоя еда, понятно». Волшебство разрушено.

Я хотела начать возмущаться, но в этот момент вспомнила, что мне хочется сказать то же самое каждый раз, когда готовит она. Но я обычно молчу и ворчу про себя, потому что в отличие от моей соседки, склонна к пассивной, а не активной агрессии. Моя соседка обожает бульонные кубики, она добавляет их во всё. Я же их просто ненавижу. Мне кажется, что самый простой способ испортить любую великолепную еду – это не пересолить её и даже не назвать её веганской, достаточно добавить бульонный кубик. Но соседка любит кубики так же, как я люблю кумин.

А мой старший брат любит варить пельмени в борще. Когда я узнала об этом, я сначала долго смеялась, потом решила, что он извращенец, а потом попробовала, и оказалось, что это очень вкусно. А в тот момент, когда в борще закончилось мясо, так вообще гениально. А моя мама обожает всё солёное. Если она во время готовки говорит, что пересолила суп, Мёртвое море на несколько часов перестаёт быть самым солёным водоёмом на земле. Когда же она сокрушается, что недосолила, мы все радуемся, потому что это значит, что в еде, наконец-то, будет нормальное количество соли.

Мой племянник Ахмед обожает гарниры. Когда мы приходим в какое-нибудь кафе, он спокойно может заказать себе гречку с рисом или пюре с макаронами. Официант обычно уточняет, всё ли он правильно понял, а Ахмед начинает возмущаться: чего удивительного? Он так любит. Макароны с пюре – его личный сорт кумина. Почему торт «Три шоколада» имеет право на существование, а блюдо «Два гарнира» – нет?

А знаете, какой мой любимый десерт? Это малаби. Малаби – это молочный ближневосточный десерт, который по вкусу похож на сперму с мёдом и орехами и пахнет, как детский гель для душа. Звучит отвратительно. Да и по отдельности эти ингредиенты не огонь. Особенно мёд. Но малаби – это одно из самых лучших гастрономических впечатлений моей жизни. Когда я ем его, я понимаю, что Бог есть. И находится он где-то в малаби.

Еда и вкусовые предпочтения людей в еде – это вообще жутко интересно. Ведь не зря люди, тысячи лет собиравшие с земли ягоды и корешки, в какой-то момент придумали малаби, оливье, пиццу с ананасами и мороженое-барокко со вкусом манго и тремя слоями шоколада, один из которых белый. Мне кажется, по тому, что как ест человек, можно сказать о нём и его прошлом больше, чем по профилю на «Кинопоиске», истории Google-запросов и странице в соцсетях. Но в то же время еда – это не про запах, консистенцию, количество соли, перца или специй и даже не про вкус. Еда – про что-то большее.

В первый день учёбы в университете у нас была встреча с одногруппниками и знакомство с преподавателями. Я сидела возле одной девочки, а она сидела возле вазочки с конфетами. Я долго смотрела на эти конфеты, но не могла до них дотянуться. Тогда эта девочка зачерпнула горсть конфет, дала мне половину, половину оставила себе и потом спросила: «Тебе тоже нравятся вот эти зелёные?» Девочку звали Диана, и в тот момент мы поняли, что будем дружить и есть зелёные конфеты вместе.

А примерно месяц назад Катя нашла в одном супермаркете жареные пирожки, очень похожие на правильные беляши, мерзкие и жирные, как раньше продавали в подземках, в общем – идеальные. Катя стала их покупать каждый раз, когда мы виделись, и как-то раз я пошла на какую-то вечеринку и, зайдя в магазин взять что-нибудь из еды, увидела эти беляши. Я хотела купить их, но поняла, что не могу это сделать, потому что эти беляши ассоциируются у меня с Катей, нашими встречами, болтовнёй и смехом. Я просто не могу испортить эти воспоминания.

Мой папа тоже любил беляши. А ещё он любил готовить. В нашей семье существовало негласное правило о том, что готовка – дело мужское, и всё и всегда готовил только папа. Пять лет назад, когда он внезапно умер, мама сказала: «Я не готовила 39 лет и не собираюсь начинать». Поэтому сначала к нам приходила готовить моя сестра, а потом понемногу начала готовить я. Я вспоминала, как это делал папа. Как он резал овощи и мясо, в каком порядке закидывал в сковороду ингредиенты, как никогда не добавлял специи и всегда определял готовность блюда на глаз. Сейчас, когда я готовлю и начинаю нарезать помидоры для салата или выбираю мясо в магазине, я тоже думаю о нём. Еда – единственная связь с папой, которая у меня осталась. Это от него у меня ненависть к бульонным кубикам.

А ещё – к магазинным котлетам из пачки. Папа внушил мне, что готовые котлеты из магазина – это от лукавого, и делать котлеты всегда нужно самому и из настоящего мяса. Но это проблематично, когда ты студент в Европе, поэтому в Тарту я часто грешу и покупаю уже готовые котлеты. Все эти котлеты, как и завещал папа, просто отвратительные. Ты чувствуешь, что у тебя начинается гастрит, ещё на этапе разогрева их в микроволновке. Но однажды случилось чудо. Пару месяцев назад я начала периодически встречаться с одним мужчиной, просто так, ничего серьёзного, и этот мужчина был помешан на плотных завтраках. Поэтому по утрам он всегда кормил меня котлетами с разными гарнирами, салатами, соусами и добавками. И это были офигенно вкусные котлеты, хотя они были не домашние, это были обычные магазинные котлеты из пачки. Однажды я даже узнала, как они называются, и каждый раз внимательно смотрела, как он их готовит: на каком масле, как долго он это масло разогревает, как долго жарит, как переворачивает, что при этом делает и какие заклинания произносит. Через пару недель я увидела эти котлеты в магазине, купила их и приготовила так же, как он. Они были отвратительными, как и все готовые котлеты из пачки. Так я поняла, что дело было совсем не в котлетах. Еда – не про запах, консистенцию, количество соли, перца или специй и даже не про вкус.

Она – про любовь.

Иллюстрации Романа Захарова