Скрипачка Гэлинн Ли – о разнообразии человеческого опыта, торжестве любви к музыке и свободе быть собой

Я была воспитана родителями, которые меня мотивировали. Они всегда говорили, что если я действительно чего-то хочу, то я найду способ это сделать. Люди вокруг нас часто помогают нам развить нашу внутреннюю силу. Я считаю, что людям с особенностями развития важно найти людей, которые поддержат их в проявлении смелости следовать за своей мечтой. Если такой поддержки нет в семье, то один из способов её найти – через СМИ, через вдохновляющие истории людей. Один из таких источников – ваше издание Manshuq.

 

Я – духовный человек, и это тоже источник силы для меня. Духовность помогает мне в работе над социальными изменениями. Осознание, что плоды моего труда могут иметь воздействие на будущие поколения, вдохновляет меня. Это даёт мне силы продолжать работать в направлении прав людей с особенностями развития.

Спасибо за такое определение. Честность берёт истоки в моей духовной вере. Я не совершенна в этом, но я стараюсь честно говорить о том, что мне даётся сложно и что приносит радость.

Возможно, это было взращено моими родителями, а может быть, это саморефлексия, но я осознала, что это в нашей власти – принимать либо не принимать те стандарты красоты и сексуальности, которые навязывает нам общество. Пока я знаю, что я делаю всё возможное, чтобы быть хорошим человеком, и я никому не причиняю вреда, мне не нужно следовать ожиданиям социума.

Это относится ко всем – люди могут подумать, что людям с особенностями развития не нужно заботиться о следовании стандартам, но на самом деле каждый свободен в этом выборе. Знать, что у вас есть ценность, даже если вы не выглядите или не поступаете определённым образом. Это осознание помогло мне увидеть мою жизнь через призму свободы выбора. Быть настоящим – это искреннее желание быть самим собой. Принимать как хорошие, так и слабые свои стороны.

Кто-то однажды сказал, что музыка – это мост между землёй и небом. Я с этим согласна.

Помимо ощущения общности, радости от исполнения, музыка позволяет мне перейти на другой уровень восприятия. Она позволяет быть здесь и сейчас. Скрипка довольно технический инструмент, легко заставить её звучать плохо. Вы должны быть сосредоточены во время игры. Вы присутствуете, когда играете, и это то, что важно для меня.

Мои родители научили меня – если открывается дверь возможности, то в неё нужно идти, и необязательно видеть, чем всё закончится. Политология всё ещё очень интересна для меня. Возможно, когда-нибудь я буду баллотироваться на политические должности в моём родном штате. Я люблю политику.

Музыка изначально была для меня хобби, она доставляет мне радость. Я играла всегда, и после колледжа я начала играть в группах в моём городке. Сначала я делала это только по вечерам, а днём у меня была постоянная работа. В конце концов я поняла, что хочу сделать музыку своей профессией. Я стала преподавать игру на скрипке для детей и взрослых в течение дня. Когда выиграла конкурс NPR Tiny Desk Contest в 2016 году, я получила общенациональное признание, которого у меня до этого не было. Я подумала, что если хочу поехать на гастроли, то самое время это сделать.

Изначально я не планировала заниматься музыкой профессионально, но двери продолжали открываться. Но я использую свой политологический опыт, так как выступаю за права людей с особенностями развития. Политология и музыка – две мои страсти, и я рада, что мне удалось их объединить.

Для меня это осознание своей ценности, несмотря ни на что. Не нужно иметь определённый «уровень успеха», чтобы быть ценным. Вы пробуете вещи, которые придают смысл вашей жизни, но если вы не преуспели ни в одной из них, или вы заболели, или приобрели инвалидность, то вы всё равно остаётесь ценным. Я осознаю, что моя ценность не изменится от того, продам ли я больше альбомов, или нравится людям моя музыка или нет.

Недавно в колледже был концерт, на котором я играла. Одна женщина привела свою дочь с особенностями развития на этот концерт. Во время одной песни – Bird song – её дочь стала бегать по залу, она была очень взволнована. Персонал даже хотел попросить женщину с дочерью покинуть зал. К счастью, через время девочку удалось успокоить, и они остались до конца представления. Я встретилась с ними после концерта, и девочка заплакала. Её мама сказала мне, что они слушают мою музыку каждый день, и девочка начала играть на скрипке, потому что она полюбила мою музыку. Внезапно меня осенило, почему её дочь вела так себя во время концерта. Я спросила её: «О, ты была взволнована во время концерта, потому что тебе просто нравится эта песня Bird?» Девочка кивнула, потому что не могла даже говорить.

Люди полагают, что если человек не может говорить или у него есть особенности в развитии, то у него не может быть богатого внутреннего мира, но это совсем не так. У неё такие же глубокие эмоции, как и у меня, даже если она не может рассказать о них. В нашем обществе мы привыкли игнорировать чувства таких людей, и мне кажется это настоящей трагедией.

Я выступаю для людей с особенностями развития как можно чаще. И я вижу, что у них такая же реакция на мою музыку, как и у всей другой аудитории. Люди ощущают красоту одинаково, какими бы они ни были. И для меня это ещё один показатель, что мы все равны.

Я надеюсь, что люди могут почувствовать единение с музыкой и найти в ней то, что они ищут в данный момент. Я чувствую, что с музыкой я не могу планировать какие-то результаты. Музыкой я просто хочу выражать вещи, которые резонируют с людьми, и таким образом делиться радостью и красотой.

Я надеюсь добиться более прямого результата в моей защите прав людей с особенностями развития. Мне бы хотелось, чтобы искусство стало более разнообразным и доступным для них. Это то, над чем я усердно работаю.

Во-первых, сцены и доступ за кулисы, в ванные комнаты. В Америке на большинстве сцен нет пандусов, поэтому людям, подобным мне, приходится либо играть на полу, либо просить поднимать инвалидную коляску. Я больше не позволяю людям поднимать мою коляску, потому что я хочу, чтобы они начали строить пандусы. Также, по крайней мере в Америке, транспорт для людей с особенностями развития обычно не ходит до поздней ночи, как другой общественный транспорт. Поэтому людям сложно посещать вечерние мероприятия и концерты.

Ещё я хотела бы сделать свои концерты доступными для слабослышащих и глухих людей. Многие слабослышащие и глухие люди любят концерты живой музыки. Но обычно на них нет сурдопереводчика. Небольшому артисту, как я, довольно дорого иметь сурдопереводчика на каждом шоу, но я над этим работаю.

Если говорить о более глобальных проблемах, то трудно стать музыкантом, если тебя никто не научит. Мне очень повезло, что у меня был учитель и он был готов адаптировать инструмент под меня. Но есть те, чьи учителя не предлагали этого, и они не смогли научиться играть на инструменте. Я думаю, что нам нужно обрести желание учить детей с особенностями развития и адаптировать технику. Отпустить представление, что это должно выглядеть определённым образом или что техника должна быть одинаковой для всех. Потому что это оставляет часть людей за бортом. Например, я играю не так, как это принято в классической технике скрипки. Это выглядит по-другому, но звучит так, как должно звучать.

Последнее, что я хотела бы упомянуть о проблемах инклюзивности, – это то, как пресса говорит о людях с особенностями развития. Истории, как правило, только об их особенностях, а не об их музыке.

Определённо. В этом году 30-я годовщина принятия Закона The Americans with Disabilities Act (ADA) – законодательства, которое требует недискриминации во всех сферах жизни. Конечно, нам ещё есть куда стремиться, но я вижу много позитивных изменений даже по сравнению с тем временем, когда я была маленькой девочкой.

 

В США проблемы с инклюзивностью были вплоть до 90-х годов. Требуется только одно очень приверженное поколение, чтобы изменить вещи. Поколение 70-х начало борьбу за свои гражданские права. Они сами были людьми с особенностями развития, поэтому они защищали свои права.

Это большая проблема. Прежде всего, восприятие инвалидности должно поменяться в обществе. Нужно дать каждому возможность внести свой посильный вклад. Конечно, есть люди, которые будут нуждаться в дополнительной поддержке. Но компромисс в том, что они рады работать и они работают усердно. Для них это чувство гордости.

В США люди с особенностями развития имеют покупательную способность, поскольку они имеют определённую поддержку со стороны государства. А это 20% населения. Они должны быть включены в рынок, они должны иметь возможность зарабатывать деньги, платить налоги, вносить вклад в общество. Мы все только выиграем от этого.

Для многих людей с особенностями развития билетом в трудоустройство является самозанятость, поэтому мы должны помогать им в этом тоже. В США, по статистике, такие люди в два раза чаще остальных являются самозанятыми. Я не думаю, что свой бизнес – это единственный путь. Мы должны всё же интегрироваться и быть более инклюзивными.

Важной частью понимания моей собственной значимости и борьбы за свои права было нахождение в кругу людей с особенностями развития и возможность учиться у них. В колледже я присоединилась к группе, работающей над правами людей с особенностями развития. Если у вас нет возможности присоединиться к единомышленникам, то в интернете есть ресурсы, которые помогут вам узнать больше, вовлечься и изучить свои права. Как, например, в поисках знаний о духовности вы начинаете читать религиозные тексты, точно так же, если вы хотите узнать больше о правах людей с особенностями развития, вы должны читать больше об этом. Это поможет вам ощутить поддержку.

Вовлекайтесь в мирную защиту ваших прав и требование изменений в вашем городе, в вашей стране. Смотрите на это с точки зрения долгосрочной борьбы за права людей с особенностями развития, а не вашей индивидуальной цели исправить всё и сразу.  

Что особенность развития рассматривается как форма разнообразия человеческого опыта. Что все люди имеют одинаковые права на еду, жильё, здравоохранение, образование, поскольку все люди имеют одинаковую ценность. С моей точки зрения, роль правительства и общества – это предоставить людям с особенностями развития достаточную заботу, чтобы они были как можно более независимыми и счастливыми. Нам нужно выйти за рамки заботы о людях как о бремени. Радоваться тому, что они могут разнообразить наш опыт и внести вклад в общество.

Моя мечта в том, что людям не нужно будет больше отстаивать свою ценность. Я верю, что мы можем жить в мире, где людей ценят за то, кто они есть. Как людей с особенностями развития, так и женщин, и представителей меньшинств.

Я искренне верю, что все люди имеют ценность и что особенность развития – это просто ещё одно проявление человеческой природы. Я не могла бы создавать свою музыку так, как я её создаю, если бы не моя особенность. Поэтому я благодарна ей за это, она окрашивает моё восприятие.