«Судя по тебе, ночью ты не учёбой занимаешься»: истории о буллинге со стороны учителя

Мари Романова

6 октября 2022

Когда я училась в девятом классе, у нас сменилась классная руководительница. Помимо этого, новая учительница вела алгебру – один из главных предметов в физмате. Она сразу выбрала себе несколько любимчиков в классе, а вот остальные, в том числе и я, попали «под раздачу».

У меня в школе были замечательные учителя, я часто к ним обращалась за помощью и поддержкой. Поэтому вначале было сложно поверить в то, что учитель может вести себя настолько грубо по отношению к ученикам. Вспомнить конкретный случай, который бы послужил катализатором моей травли, мне сложно. Однако тревожные звоночки появились сразу, как она стала нашей классной руководительницей. Например, она любила вызывать к доске одного человека и держать его там целый урок. Происходило это не потому, что она всеми силами старалась вложить знания в голову страдальца, – ей просто хотелось как можно больнее унизить человека. К примеру, у нас был мальчик, который занимался сумо и был крепкого телосложения. Учительница не упускала ни единого случая сказать ему: «Жир тебе голову залил», когда он не мог справиться с каким-то примером.

Помимо этого, она унижала меня за цвет волос, говоря, что рыжими бывают только проститутки. Я не понимала, чем заслужила такое отношение. Каждый раз, когда я выходила к доске на её уроках, я внутренне готовилась к атаке. Из-за постоянного стресса мне было сложно сосредоточиться на заданиях, а понимание алгебры с каждым годом всё ухудшалось. Помимо этого, в классном журнале часто появлялись двойки «за поведение», что сильно ухудшило мой средний балл.

Любые мои стремления защитить себя очень веселили её, и меня ждали новые порции оскорблений. Как-то раз в одиннадцатом классе мы заполняли анкеты. Их цель заключалась в оповещении учителей о том, куда мы будем поступать в будущем. Я указала университет, который находится в Европе, и сдала свой листочек одной из первых. Прочитав его, она заставила меня встать перед всем классом и спросила, почему я предаю родную страну. Мне был абсолютно непонятен её вопрос, так как половина класса уезжала поступать в Россию, о чём я ей и сказала. На это она ничего не ответила, но едко отметила, что знает, зачем «такие, как я», едут в Европу. После этого случая каждый раз, когда я отвечала у доски, она не забывала мне напомнить, что в Европе меня никто не ждёт и «баранихи, как ты, только позорят страну».

Я просила перевести меня в другую школу, но от моих просьб отмахивались, говоря: «Она просто хочет, чтобы ты сильнее старалась». Наверное, такой ответ был обусловлен тем, что моя мама хорошо общалась с этой преподавательницей. Я часто слышала от мамы, как высоко эта учительница оценивает мои успехи. Это вгоняло меня в ступор, и я не понимала её реального отношения ко мне. Такая неопределённость сохраняется у меня в общении с более старшими людьми и по сей день. Я не знаю, чего от них ждать, и испытываю постоянную тревожность, особенно, когда разговариваю с кем-то, кто отдалённо напоминает её прической, голосом или телосложением.

Тема буллинга учителями множество раз всплывала в разговорах с моими знакомыми и друзьями. Они согласились поделиться со мной своими историями.

Вероника: «Я несколько лет жила и училась за границей. Во время Covid-19 я решила вернуться в родную страну и получить высшее образование там. Я была старше всех на курсе в университете, и преподаватели считали, что я должна быть «быстрее, выше, сильнее», чем мои одногруппники. И это несмотря на то, что ранее я изучала бизнес, а в родном городе поступила на филологический. Я лезла из кожи вон, чтобы угодить преподавателям, но их не устраивали мои старания. Меня унижали, говорили, что я «люблю погулять», и лезли в личную жизнь. Особенно они отмечали моё произношение – оно было «не таким, как надо». Любовь к изучению языков во мне убили навсегда, и мне пришлось уйти из университета. Прошло уже пару лет, но я до сих пор боюсь говорить что-то на английском – всё время думаю, что меня могут высмеять».

Алексей: «В десятом классе несколько классов объединили в один. Так у нас и появилась новая классная руководительница. По всей школе она славилась способностью устраивать скандалы на пустом месте – «спор ради спора». Я думаю, ей приносило удовольствие быть участницей конфликтов либо создавать ситуации, которые унижают учеников. Например, в одиннадцатом классе мы обсуждали выпускной, и класс у нас разделился на две группы – одни не хотели заниматься организацией выпускного под руководством этой учительницы, а вторые просто не интересовались школьными мероприятиями. Тогда наша учительница решила проявить себя во всей красе. Она забрала нас с урока, во время которого шло родительское собрание, и разделила весь класс на тех, кто хочет идти на выпускной, и на тех, кто категорически против. Вторую группу она построила в линию и заставила каждого объяснять родителям причины, по которым мы не хотим участвовать в празднике.

Также она очень любила классные часы и могла потратить почти целый урок на то, чтобы донести каждому в классе, какие мы никчёмные. Она комментировала не успеваемость нашего класса или отдельно взятого ученика, а личные качества. Особенно любила издеваться над теми, кто не имел смелости сказать ей что-то в лицо.

Помимо прочего, наша учительница была замечена за лояльностью к мальчикам из выпускных классов. Она находила себе любимчика из каждого выпускного класса и ходила с ними гулять. Один мой одноклассник был несколько раз замечен в её компании. Взамен она помогала ему с учёбой, просила других учителей исправить ему оценки, решала контрольные. Однажды она шантажом запретила ему общаться со своими друзьями. Не могу сказать, что у неё были педофильские наклонности, но мальчик из нашего класса, который был её «избранником», постоянно ходил подавленным, а после школы ему было трудно социализироваться».

Аида: «В десятом классе я перешла в новую школу, где меня сразу невзлюбила учительница русского языка. Ко мне она начала придираться сначала из-за каких-то академических проблем, а дальше в ход пошли оскорбления моей внешности или личных качеств. Например, однажды во время перемены мы с подругой обсуждали то, что я не выспалась прошлой ночью. Неожиданно учительница влезла в разговор и начала унижать меня. На весь кабинет она кричала: «Судя по тебе, ночью ты явно не учёбой занимаешься!» Она потратила всю перемену и половину урока, чтобы объяснить мне, какая я жалкая.

Когда я решила поступать на филологический, она начала издеваться надо мной. Зачитывала мои сочинения при всём классе, грубо комментируя каждую ошибку.

Мне давали совершенно другие контрольные, не такие, как у остального класса. Учитель же на мои вопросы, почему у меня отдельная работа, отпускала язвительные насмешки, мол, «удивительно, что вообще заметила». Фразы, что я не сдам экзамены, что я опозорю всю школу, что я «человек низкого интеллектуального уровня», стали обыденными. Это очень сильно ударило по моей психике.

Я боялась ходить в школу. Бывало, я шла туда и плакала по дороге, потому что знала, что стоит мне зайти в кабинет и ближайшие 10-20 минут я буду слушать унижения и оскорбления в свой адрес. Конечно, к одиннадцатому классу я привыкла к повышенному тону и переходам на личности, поэтому уже спокойно сидела и слушала. Но когда мне ставили по «пробникам» не больше 45 баллов из 100, я не могла сдержать истерики. А когда она заставала меня расстроенной, комментировала так: «Лучше бы читала книжки, чем слёзки вытирать».

Сейчас я учусь на факультете филологии. Здесь меня хвалят и не кричат. Мне всё ещё сложно открыто отвечать на парах. Я по привычке боюсь взгляда учителя на себе, стараюсь быть тише воды и ниже травы».

Когда ребёнок идёт в школу, родители опасаются, что он может стать объектом травли одноклассников. Причиной для травли может стать всё, что угодно: начиная от национальности и заканчивая любыми особенностями ребёнка. Однако агрессор в виде учителя – это неожиданно как для ребёнка, так и для родителя. То, как учитель относится к ребёнку, может повлиять на его взаимоотношения с одноклассниками. Примечательно то, что учитель может стать как зачинщиком травли, так и поддерживать уже установившиеся в классе отношения «жертва – обидчик». Мы поговорили с психологом Мариной Акулиной о травле и о том, как родитель может помочь своему ребёнку.

В большинстве школ никто не проверяет учителей на предмет психологических проблем. Я считаю, что это большое упущение, ведь стабильная психика – важнейший аспект для работы с детьми. Психологически травмированный учитель может «отыгрываться» за собственные травмы на беззащитном ребёнке. А позиция агрессора приносит удовлетворение учителю. Неудовлетворённость своей жизнью, проблемы в семье, истощение нервной системы – это всего лишь несколько причин для инициации травли. Чаще всего они идут в комплексе. На ребёнка «нападать» психологически проще, ведь другой взрослый может дать отпор, и не только словесный. Травить ребёнка учителю кажется безопаснее.

Ребёнок не может самостоятельно справиться с травлей учителем. Именно поэтому он может давать невербальные сигналы о том, что подвергается травле. Нужно быть более внимательным к изменениям в его поведении, спрашивать себя: «А стал ли мой ребёнок более пассивным или агрессивным?» Ребёнок может начать вести себя нетипично: закрываться у себя в комнате, не хотеть общаться с семьёй или родственниками. Также нужно обращать внимание на аппетит, сон и взаимодействия со сверстниками.

Для этого нужно с ребёнком ещё до школы установить доверительные отношения. Важно научить ребёнка называть свои чувства: «Мне страшно, я злюсь». Когда ребёнка обижает учитель, противостоять этому очень сложно или даже невозможно. Ребёнок пойдёт к родителю за помощью, но только если он всецело вам доверяет и если вы транслируете своими действиями, что он с вами в безопасности. Когда дети учатся в младшей или средней школе, вся ответственность за их психологическое состояние в школе лежит на вас. И именно вы принимаете решение, что делать дальше в случае травли.

Однако если ребёнок старшеклассник, то вы можете совместно договариваться о том, что делать дальше. Я сама подвергалась травле со стороны учителя. Моя учительница по математике сильно обижала и оскорбляла учеников. Даже несмотря на то, что ей сделали выговор, она продолжила работать в школе и издеваться над детьми. От стресса меня трясло, и я боялась идти на урок, постоянно плакала. Я постоянно чувствовала себя униженной. Кто-то из родителей забрал детей из школы, но мои так не поступили. Такой опыт оказался для меня слишком травматичным – я по сей день хожу к психотерапевту, чтобы проработать психологические травмы, полученные в школе.

Однозначно да! Родителю необходимо выяснить все подробности сложившейся ситуации. Если учитель идёт на контакт – можно рассказать о своих чувствах и переживаниях. Но если диалог с учителем невозможен либо же после разговора моральное давление на ребёнка только усилилось, то нужно обращаться к директору или в вышестоящие инстанции. 

Если пофантазировать, мне бы хотелось, чтобы ввели обязательную психологическую помощь и поддержку для учителей. Не будем исключать того, что работа с детьми – сложный труд, ведь у них разные характеры и темпераменты. Я считаю, что детям тоже нужна психологическая разрядка. Например, можно устраивать групповые занятия с психотерапевтом. Так у детей появится возможность поделиться своими переживаниями и тревогами, связанными с взаимодействиями в школе. Ещё было бы хорошо повесить камеры во всех классах, чтобы на начальных этапах пресекать любую травлю детей. Это помогло бы избежать большого количества психологических травм, нанесённых учителем.

Изображения: Pexels