Актриса Виктория Мухамеджанова: «В театре, как в сексе: нужно кайфовать от самого процесса»

Раньше я постоянно ходила в театр им. Лермонтова. Однажды, когда мне было лет двенадцать, мы с мамой ехали на троллейбусе, и она спросила: «Представляешь, если бы ты была актрисой?» А я ответила: «Ой, не дай Бог, они же так мало зарабатывают». А через пару лет я влюбилась в одного артиста театра Лермонтова и начала ходить на все его спектакли. И мне это всё так понравилось, что я задумалась: каково это – быть актрисой? Я начала искать школу или студию, где можно было бы пройти курсы актёрского мастерства для поступления в академию Жургенова. Но тогда ничего такого у нас почти не было. Тогда я написала на форум театра Лермонтова, и мне ответили, что «ARTиШОК» открывает школу-студию и набирает курс. Вроде я не мечтала всю жизнь выступать в театре, но когда попала в команду «ARTиШОКа», очень сильно полюбила всё это.

Для моей мамы, как для советского человека, наличие высшего образования всегда играло большую роль. Она меня долго «пилила», чтобы я получила высшее. Я выучилась в итоге на арт-менеджера и до сих пор не забрала из консерватории свой диплом. Училась только для галочки. До «ARTиШОКа» я хотела поступать в театральный, а потом подумала: зачем оно мне? Это нужно, если хочешь работать в государственном театре. Понятно, что с дипломом есть возможность получить какое-то звание, категорию, но мне это не нужно.

Моя мама, да и все в общем были против. Мама мечтала, что я, как и она, буду архитектором. Столько истерик было по этому поводу! В конце концов я сказала всем, что пойду туда, куда хочу. А теперь все ходят на спектакли и говорят: «Вот, посмотрите на нашу девочку». Хотя, наверное, хорошо, что сразу меня не поддержали. Для меня слово «нет» сработало как мотивация. А мама, кстати, однажды обронила такую фразу: «Ты не сможешь быть актрисой, потому что кривляться не умеешь».

Нет. Потому что я просто очень люблю свой театр. Несмотря на то что у меня, вероятно, никогда не будет никаких регалий и званий, я рада видеть, насколько здесь в «АРТиШОКе» каждый вкладывается в своё дело. Это относится ко всем: и артистам, и всему техническому персоналу. Ты видишь: все они до безумия любят то, что делают. И от этого прямо хочется жить.

В пять лет я сама попросила маму отдать меня в музыкальную школу. Но там у меня возникло отторжение ко всему из-за педагога по фортепиано. Она меня так унижала, что в 12 лет я захотела бросить обучение. В итоге всё-таки доучилась, но после этого интерес к музыке надолго угас. Я знаю много таких людей, которые возненавидели музыку в школе. И мне жаль, что у нас часто всё именно так.

Во всех творческих профессиях талант играет большую роль, но всё равно, я считаю, что он – не главное. Намного важнее труд. Мне так обидно становится, когда наиталантливейшие люди просто не хотят работать. Раньше я часто задавалась вопросом: почему так? Но потом осознала, что у каждого свой выбор. Когда я только попала в театральную среду, я не считала себя талантливой и добивалась всего «пахотой». С годами поняла, что в нашем деле нужно ещё и уметь быть терпеливым, не гнаться за результатом. В театре, как в сексе: нужно кайфовать от самого процесса.

Будет хорошо, если хоть один человек придёт и ему станет легче после просмотра спектакля. Здорово, если кто-то поймёт, что он не один раздумывает по поводу какой-то проблемы. Это классно.

У каждого человека есть свой взгляд – что-то нравится и не нравится. Конечно, когда пишут негативные комментарии про спектакль – прямо трясёт. Но потом понимаешь, что у этого человека тоже своя правда. Негативный отзыв – это тоже отзыв. Гораздо страшнее равнодушие.

Страх – неотъемлемая часть работы актёра. Если ты не волнуешься – значит, точно что-то не так пойдёт во время спектакля. Для меня лучший способ побороть страх – просто заняться делом, отвлечься и переключить свой мозг.

В школе я долго стеснялась своей большой попы, на которую мне однажды указала одна девочка. Это уже спустя годы я поняла, что это была просто зависть, а тогда в двенадцать лет для меня её слова стали трагедией. Когда я попала в театр, оказалось, что всё со мной на самом деле нормально.

Театр вообще делает каждого из нас лучше. Мы не заняты чем-то низменным, типа гонки за деньгами. Не хочу говорить, что мы делаем что-то высокое, потому что это снобистское слово. Но занимаемся мы всё-таки «вертикальными» вещами, от которых начинаешь смотреть по-другому и на жизнь, и на смерть.