Элита на минималках:
как поехать на Каннский кинофестиваль и не облажаться
Спойлер: никак.

В детстве я думала, что стану режиссёром, а вершиной моих мечтаний был Каннский кинофестиваль. Я спала и видела, как буду ходить по красной дорожке, позировать фотографам, давать интервью и пить розовое вино. Со временем я поняла, что режиссёром быть не хочу, но кино меньше любить не стала, а Каннский кинофестиваль оставался моей единственной мечтой. Мне казалось, если когда-нибудь я всё-таки смогу туда попасть, можно будет уже больше ничего не добиваться в жизни, потому что лучше всё равно не будет. Мне не нужно было увидеть Париж, чтобы умереть. Я выбрала для этого Канны. Но Канны казались мне такими же нереальными, как честные выборы в Казахстане или хорошая погода в Эстонии. Конечно, можно попробовать снять фильм, но это слишком сложно. А я не люблю, когда сложно. Или можно попробовать поехать как журналист, но я не кинокритик, а только изредка делаю киноподборки, поэтому шансы тоже практически нулевые. В общем, это было практически невозможно, пока в прошлом году Каннский кинофестиваль не открыл новую программу 3 days in Cannes. По ней любой человек из любой точки мира в возрасте от 18 до 28 лет может получить аккредитацию на последние три дня фестиваля и пропуск на все кинопоказы. Для этого даже не нужно было становиться крутым. Достаточно было написать эссе о том, как вы любите кино, а дальше отборщики уже сами решат, давать вам аккредитацию или нет. Всё просто. Прямо, как я люблю.

Я уже присматривалась к этой аккредитации в прошлом году, но так и не решилась на неё подать, к тому же в эти даты у меня были экзамены. В этом году уверенности у меня прибавилось, и хотя экзамены снова выпадали на эти дни, на втором курсе об этом думаешь меньше, чем на первом, и я решила попробовать. В середине марта я отправила эссе, и уже в начале апреля мне прислали письмо с приглашением на кинофестиваль. Следующие несколько дней я бегала по Тарту и кричала: «Я еду в Канны!» А когда об этом узнали все жители города, решила подумать и о практических вещах. Мне было проще, чем многим, – у меня есть эстонский вид на жительство, мне не нужно было делать визу, только найти билеты и жильё. С жильём в Каннах сложно: большинство журналистов знают, что поедут на кинофестиваль ещё в феврале-марте, и уже тогда бронируют все самые приемлемые варианты. К апрелю хостелов в Каннах не осталось, а ночь в отеле стоила, как месяц безбедной жизни в Эстонии с алкоголем и поездками на автобусах. Я открыла GoogleMaps и поняла, что недалеко от Канн – всего в получасе езды на электричке – находится Ницца. В Ницце было много свободных хостелов, и я забронировала самый дешёвый. Меня немного смутило, что площадь шестиместного номера была 9 кв. м, и мой внутренний дизайнер интерьера долго не мог понять – каким образом там можно разместить три двухэтажные кровати. Мои соседки по общаге пошутили, что, наверное, кровати трехэтажные, а третий будет спать на полу под кроватью, и, разумеется, это буду я (это оказалось правдой!). Но какая разница, если это всего 10 евро за ночь! Также немного смутили отзывы про то, что по ночам в хостеле происходит борьба за железный трон между крысами и тараканами, а побеждают всегда клопы. Но какая разница, если это всего 10 евро за ночь!

Билеты я тоже пыталась найти самые дешёвые. В итоге мой путь в Канны должен был выглядеть так: автобус Тарту – Таллин, самолёт Таллин – Рига, самолёт Рига – Милан, автобус Милан – Ницца с пересадкой в Генуе, поезд Ницца – Канны. Всё это должно было занять 24 часа. Я взяла билеты только в одну сторону, обратных у меня не было до последнего момента. Была мысль не брать их вообще – просто в последнюю ночь уснуть где-нибудь на пляже и ждать, пока меня арестуют и депортируют в Казахстан. Тогда бы я экономила вдвойне – всё равно скоро ехать домой на каникулы. Но страх того, что после этого меня больше никогда не впустят в Евросоюз, заставил купить обратные билеты. В итоге из пяти дней моей поездки два я должна была провести в дороге. Неплохой такой роуд-муви.

Летела я на лоукостерах, поэтому багажа у меня не было. Только рюкзак, где было самое необходимое – несколько платьев и туфли на шпильках для красных дорожек. Потому что Каннский кинофестиваль – это то место, где всё ещё действует дресс-код с каблуками. Пока весь мир топит за феминизм и бодипозитив, два мероприятия в мире всё ещё за туфли на высоких каблуках – Каннский кинофестиваль и Russian Party в Эстонии. Туфель у меня не было, поэтому я заказала их на Asos за десять евро. Просто, чтобы были. Мало ли на какие красные дорожки я проберусь.

21 мая настал день икс, я закинула туфли в рюкзак и поехала. Провожали меня всей общагой, и у каждого была ко мне просьба: одна соседка просила потрогать Тарантино, другая – поцеловать Роберта Паттинсона, третья – передать её номер телефона Бреду Питту.

До Милана по уже практически родной Прибалтике я добралась нормально, а вот в Италии что-то пошло не так. В Милане, как и почти во всех больших европейских городах, есть два аэропорта: нормальный (возле города) и для лоукостеров (обычно в другой стране). Я должна была прилететь во второй и заранее всё рассчитала: я прилетаю, сажусь на автобус до города, который едет 50 минут, и у меня остаётся два свободных часа, чтобы сбегать к Миланскому собору – сфотаться для мамы, поесть и поехать на автовокзал. Но у Италии были другие планы, и всё накрылось ещё на стадии автобуса до города. Вместо 50 минут он ехал полтора часа, потому что, во-первых, автобус опоздал. Во-вторых, водитель заехал на заправку и двадцать минут болтал с заправщиком. В-третьих, он подобрал на дороге какого-то мужика, которого называл своим братом, решил подвезти его «по пути», и мы уехали куда-то в другую сторону от Милана. Но всё это можно простить итальянцам, потому что они все очень красивые и все называют тебя «белла сеньорина». Пока я шла от метро до собора, я получила больше комплиментов, чем за всю свою жизнь. Но время было потеряно, поэтому пришлось пожертвовать едой и ехать сразу на автовокзал. На автовокзале где-то двадцать остановок, и куда именно придёт автобус – непонятно. На билете это не написано, по-английски никто не говорит, а женщина в кассе просто сказала, что автобус придёт на вокзал. Куда именно – она не знает, но точно на вокзал. Или нет. Она не уверена. Я бегала по вокзалу туда-сюда, схватила несколько сердечных приступов, когда прошло уже десять минут с того момента, как я должна была уехать, а автобуса всё не было. И вот, опоздав на пятнадцать минут, он, наконец, вальяжно подъехал на остановку. Когда же я спросила, какого чёрта вообще происходит, водитель улыбнулся мне и сказал: «Всё нормально, белла сеньорина! Это Ита-а-алия!» И вот как после этого на них обижаться?

Следующим пунктом назначения была Ницца. Когда говоришь кому-то, что едешь из Милана в Ниццу, все сразу представляют, как ты в красном платье и солнцезащитных очках едешь в кабриолете с французами по Лазурному Берегу, и твои волосы развеваются на ветру. На деле всё немного по-другому. Ты едешь в заполненном и душном автобусе, водитель несётся по серпантину 120 км/ч и в наушниках громко ругается по телефону со своей женой. По салону летают дети, а сзади толпа каких-то русских спорит о том – чей Крым. Ты болтаешь с белорусским художником, в то время как какой-то грузин просит твой номер телефона и приглашает вместо Канн в серную баню и пить с ним в Ницце грузинское вино. Потом грузин узнаёт, что ты не гражданка Евросоюза, и его интерес ослабевает. Оказывается, что у него нет документов, и он спрашивает, нет ли у тебя эстонских подруг, которые согласятся на фиктивный брак за 4000 евро. С него – бутылка киндзмараули. В Ниццу ты приезжаешь уже ближе к полуночи, с трудом отрываешься от грузина, добираешься до хостела и заваливаешься спать на ту кровать, что под нижней. Потому что в семь утра уже нужно вставать, чтобы к восьми быть в Каннах, забрать свой бейдж и начать киномарафон.

Про сон на кинофестивале лучше сразу забыть. Особенно если ты приехал смотреть фильмы, а не тусить с Ди Каприо. Хотя были и те, которые успешно совмещали. К тому же можно спать на скучных фильмах. Первые показы в Каннах начинаются в 8:30, и чтобы на них попасть, нужно встать в очередь примерно за два часа. Иногда и раньше. Всё зависит от ажиотажа, популярности фильма и кинотеатра, в котором этот фильм показывают. Самый крутой из всех кинотеатров – Grand Théâtre Lumière – тот самый зал на 2000 мест, в котором проходят все премьеры и зайти в который можно только по красной дорожке. Если во все остальные кинотеатры можно зайти при помощи бейджа, в Lumière впускают только по пригласительным, которые раздают рандомно. За несколько дней до начала кинофестиваля приходит письмо с пометкой Red carpet access, логином и паролем – можно начать запрашивать пригласительные. Если повезёт и пригласительный дадут, можно надевать туфли за десять евро и платье с AliExpress и идти тусить со звёздами на красной дорожке. Если не дадут (как мне), сдаваться всё равно не надо, ведь есть другие способы попасть в этот зал.

Например, можно попытаться попросить пригласительный у тех, кому он не нужен. Написать на бумажке «Хочу на … (название фильма)», надеть свои лучшие одежды, сделать грустное лицо и дефилировать возле Дворца фестивалей в надежде, что повезёт. Таких людей в Каннах очень много, и почти никому ничего не перепадает, но они не сдаются. К вечеру таких людей становится всё больше, и Канны по плотности людей и шуму становятся похожи на алматинскую барахолку с единственным отличием: все красивые и нарядные.

Некоторым всё-таки везёт. Например, один парень целый день просил пригласительный на «Рокетмена», за десять минут до начала фильма отчаялся, пошёл в магазин за виски, чтобы с горя напиться, и на кассе встретил продюсеров этого фильма, которые отдали ему пригласительный! Сложнее, чем на «Рокетмена», было попасть только на новый фильм Тарантино. Но у одной женщины получилось. Потому что её звали Квентин Тарантино. Да, у каких-то людей с фамилией Тарантино родилась дочь, и они назвали её Квентин. Через много лет она поехала на Каннский кинофестиваль, написала на картонке «Меня зовут Квентин Тарантино, и я хочу попасть на фильм Квентина Тарантино», и, о чудо, кто-то дал ей пригласительный. Возможно, Тарантино.

Для тех, кто слишком горд для попрошайничества, но всё равно не сдаётся, есть очередь Last Minute. Работает она так: если после того, как в зал зашли все люди с пригласительными, остались свободные места, запускают первых людей из этой очереди. Я очень хотела попасть в Grand Théâtre Lumière на новый фильм одного из моих любимых режиссёров Ксавье Долана, простояла в этой очереди три часа и всё-таки сделала селфач на красной дорожке и попала в зал. К слову, этот кинотеатр жутко неудобный, и расстояние для ног между сиденьями в нём меньше, чем в лоукостерах и алматинских маршрутках. Самая страшная и немного диковатая очередь Last Minute была перед церемонией закрытия кинофестиваля. Церемония начиналась в 19:00, но люди стояли в этой очереди с часу дня, красивые, с причёсками и на каблуках. При этом никакой гарантии того, что они попадут на церемонию, не было. Большинство из них через шесть часов просто разошлись по домам или пошли пить на пляже. Но чего не сделаешь ради красной дорожки.

Очереди – это вообще самое ужасное и самое прекрасное, что есть в Каннах. За три дня я посмотрела семь фильмов и простояла в очередях 16 часов. И мне повезло, потому что ни одну из этих очередей я не отстояла зря – я попала на все, что хотела. Самое классное, что есть в очередях, – это люди. Здесь можно познакомиться с режиссёром из Австралии, которая летела сюда больше 30 часов и с упоением рассказывает тебе про то, как она любит кино. Или с французским журналистом, который расскажет миллион баек про звёзд, у которых он брал интервью. Или с американским режиссёром, который приехал в Канны с короткометражным фильмом про геев во время холокоста. Или с фотографом из Питера, которая может рассказать про комаров и эпидемию лихорадки. Всё это может показаться пустой болтовнёй, но именно французский журналист расскажет мне про ежевечерние бесплатные фуршеты с едой и алкоголем на нулевом этаже Дворца кинофестивалей. Девочка из Австралии будет держать место в очереди, когда, умирая с голоду за десять минут до начала фильма, я побегу за круассанами на вокзал. Фотограф из Питера составит компанию на эти три дня и наснимает кучу аватарок, а американский режиссёр разрешит переночевать у него, когда из-за Сильвестра Сталлоне перекроют все дороги и я опоздаю на последнюю электричку в Ниццу.

А ещё в Каннах ты обязательно встретишь какую-нибудь звезду. Может быть, кого-то суперизвестного, а может быть, звезду поменьше, но обязательно встретишь. Нет, не в очередях. А просто на улице. Я, например, встретила Ксавье Долана, просто сидя на скамейке на набережной и разглядывая людей. А в другой день я видела, как в ресторане ужинает Хлое Севиньи. Одна знакомая девочка встретила в McDonalds Тимоти Шаламе, а парень из очереди показывал нам селфи с Эль Фаннинг, на которую он наткнулся на пляже. Это как с очередями, да и со всем в Каннах: тебе либо повезёт, либо нет. Здесь вообще очень удобно проверять – везучий ты человек или нет. Например, кому-то повезло попасть на звёздную вечеринку. Мне повезло попасть в Каннскую больницу. Кто-то привёз из Канн пальмовую ветвь. Я привезла насморк, солнечные ожоги и песок в кроссовках.

В этом году в программе кинофестиваля примерно в одно и то же время в разных залах показывали фильм Квентина Тарантино «Однажды в Голливуде» и фильм Ларисы Садиловой «Однажды в Трубчевске». Иногда нужно просто перестать делать вид, что ты Голливуд, и смириться с тем, что ты Трубчевск. Ведь непонятно, кому ещё больше повезло.