Мари Романова

9 августа 2023

Мы решили открыть клуб приёмных родителей, потому что сами стали такой семьёй. У нас трое рождённых детей и семеро приёмных. За это время мы узнали, как сложно бывает оформить документы, ведь руководство пользуется юридической неграмотностью родителей. За первый месяц работы клуба родители смогли забрать 20 детей. Когда я только открывала клубы, моей целью было предоставить юридическую поддержку семьям.

Потом мы увидели, что очень многих детей возвращают назад – родители не справляются. Тогда решили сменить направление клубов. Сейчас я мало говорю о юридических вопросах и больше внимания уделяю мотивации родителей. Мы стараемся максимально предотвратить все возвраты. В Казахстане документы на усыновление можно собрать за два дня – список минимален. Это больше минус, чем плюс. Будущие родители не проходят и минимальной оценки своего состояния, своей готовности к усыновлению.

Органы опеки и администрация детских домов заинтересованы в защите прав ребёнка, и если они видят, что кандидат не заинтересован в жизни приёмного ребёнка, то тоже могут отказать.

Не каждый может взять ребёнка. Единственная правильная мотивация, которая должна быть у родителей, – это помощь. Должны отпадать любые ожидания от ребёнка, ведь он может им не соответствовать. Консультации в нашей школе проводятся как онлайн, так и офлайн. Мы обсуждаем всевозможные подводные камни, разрушаем мифы и стереотипы. К сожалению, казахстанское общество не готово к принятию детей из детских домов.

Большинство пар, которые приходят ко мне на консультации, – это люди, которые хотят взять ребёнка, попадающего под определённые критерии. Это раса, пол, возраст. Поэтому самая большая беда в том, что детей берут не потому, что хотят им помочь, а чтобы решить какие-то свои трудности.

Например, одна пара хотела завести девочку, которая могла бы заменить женившихся сыновей. Ведь «дочери всегда будут с родителями, не так страшно будет в старости». Многие также хотят взять ребёнка, внешне похожего на них. У меня в практике была женщина, которая взяла мальчика в шесть месяцев, а через десять лет, когда он вырос и изменился, она сдала его назад.

Довольно часто в нашей практике встречаются кандидаты, которые обесценивают жизнь ребёнка. Была, к примеру, женщина, которая сказала, что если ребёнок не будет обнимать её несколько раз в день, доверять и называть мамой, то она его вернёт. Была ещё пара, у которой были новорождённые сыновья со слуховыми проблемами. Они хотели забрать девочку из детского дома. Почему? Потому что они «хотели завязывать кому-то бантики и петь». Это было очень цинично, ведь дочь должна была закрыть потребность матери.

От бездетных пар часто слышу, что если бы у них получилось родить ребёнка, то они бы не забирали никого из детского дома – «Зачем чужие дети, если есть свои?» Это полностью обесценивает ребёнка как человека. Детей выбирают как в магазине, совершенно не осознавая того, что нельзя к детям так относиться. Это я пытаюсь донести на консультациях. Объясняю парам, что пока приёмные и рождённые дети не станут одинаковыми для вас, то не стоит брать ребёнка.

В 2017 году, по данным КОПД (Комитет по охране прав детей), было 40 000 кандидатов, которые хотели стать приёмными родителями, а детей-сирот всего 5000. По идее, их должны были быстро разобрать, но этого не произошло. Люди не хотят помогать детям или делать что-то для них. Они хотят лишь закрыть свои потребности, выбирая ребёнка, как товар в магазине.

Недавно была пара, которая взяла девочку из детского дома. Спустя несколько месяцев девочка полностью ослепла, и родители просто сдали её назад. Когда я спросила – почему, они ответили: «Мы не хотим больного ребёнка». Интересно, а если бы их рождённый ребёнок ослеп, куда бы они его сдавали? Таких ситуаций много, и они бесчеловечные.

Школа действует давно. Мы проводили её совместно с движением «Ребёнок должен жить в семье». Школы необходимы, ведь никто не объясняет будущим родителям, что психика детей, которые находятся в детских домах, приравнена к психике ребёнка, живущего при военных действиях. У них большая психологическая травма после отказа матери или изъятия из семьи. Родителям я проговариваю то, что любой ребёнок, в любом возрасте, которого вы взяли из детского дома, не будет таким, как тот, что вырос в семье.

В школе мы готовим родителей и учим тому, как можно помочь своему ребёнку справиться с полученной травмой. Школа построена на том, чтобы родители понимали, какие могут быть ситуации и как на них нужно реагировать. Многие думают, что если возьмут малыша, то он ничего и не вспомнит. А если ещё приютят того, кто похож на них, то вообще можно не говорить о том, что ребёнок – приёмный. Это не должно быть так.

Если в момент с нуля до трёх лет у него не было значимого взрослого, то его привязанность к другим взрослым тоже будет нарушена. Доверие и любовь ребёнка из детского дома нужно заслужить.

Мы поддерживаем связь с теми парами, которые забрали детей из детского дома. Это одно из наших направлений, в которое также входит и сопровождение родителей. Я бы хотела, чтобы это была госуслуга. Чаще всего детей возвращают в период адаптации – как новорождённых, так и ребят постарше. Сопровождение позволяет предотвратить возвращение детей назад в детские дома.

В нашем клубе для родителей еженедельно проходят встречи, ежедневно – вторичные консультации, беседы с психологом, а также всевозможные акции в поддержку приёмных родителей. Например, выездные лагеря, когда родители могут отдохнуть, а мы всячески развлекаем детей. Мы стараемся поддерживать семьи и сопровождать их в процессе адаптации. К сожалению, эта практика не прописана в законодательстве, поэтому все наши акции опциональны. Если бы поддержка приёмных родителей была прописана в законодательстве, то мы могли бы приходить в семьи и давать психологическую оценку как состоянию взрослых, так и детей. Это было бы гораздо продуктивнее и у нас бы случалось меньше возвратов.

Все дети-сироты – они живые. Они переживали насилие, смерть родителей и другие страшные вещи, которые не должны были с ними случиться. Эти дети нуждаются в маме и папе, а зачастую получают только пренебрежение. Их содержат в детских домах, где систематически нарушаются права ребёнка. На консультациях мне важно донести до будущих родителей, что эти дети – лучшие на земле. Они пережили ад, но до сих пор верят в любовь. Поэтому и хочется найти для них взрослых, которые будут достойны, которые смогут подарить этим детям лучшую жизнь – без насилия и жестокого обращения.

«Мне с детства хотелось оберегать и защищать тех, кто был младше меня. Вот помню случай, когда весной шла в школу, кричали мартовские коты. А я не понимала, кто кричит, думала – ребёнок. За забор заглядывала, пыталась спасти. С возрастом ничего не изменилось – всё также хотелось спасти какого-то ребёнка.

После замужества поняла, что нужно взять ребёнка из детского дома. Очень хотелось подарить кому-то частичку теплоты. К тому, чтобы забрать детей из детского дома, мы с мужем готовились около двух лет – много говорили на эту тему, представляли, как это будет. В процессе оформления документов всё шло как по маслу. Когда начали оформлять документы, то нам помог детский дом, Жанна Ким и клуб приёмных родителей. Я знаю, что у многих бывают проблемы с оформлением – кому-то не дают детей или не разрешают посещение. У нас всё было иначе, и мы были очень удивлены.

Перед тем как взять детей, мы проходили Школу приёмных родителей. Там было много ценной и нужной информации. Я считаю, что каждому родителю, независимо от того, хочет ли он взять ребёнка из детского дома или родить самостоятельно, нужно посещать курсы для родителей. Мне кажется, что без курсов нам было бы намного сложнее. Там мы проигрывали какие-то сцены, играли то детей, то родителей. Ситуации на курсах дают разные, и даже если в жизни таких ситуаций не произойдёт, то ты будешь об этом знать.

Ведь у нас не один малыш, а сразу четверо. Первое время мы с мужем, да и дети тоже, были в шоке. Около года приходили в себя. Именно курсы, которые мы прошли, очень сильно помогли нам не упасть духом. Когда случались какие-то трудности с детьми, мы с мужем уходили в комнату и вспоминали, как мы вели себя на курсах в той или иной ситуации.

После того как мы их забрали из детского дома, ребята стали намного спокойнее. Первый год-полтора всей семьёй прожили весь спектр эмоций, были крики, слёзы. Сейчас всё намного лучше – даже если кто-то к нам приезжает, дети спокойно реагируют. Например, Лиза раньше постоянно кусала пальцы. Она не контролировала это, просто делала, чтобы успокоиться. Сейчас я не замечаю за ней такого. Она поняла, что она в безопасности и её тут любят.

Чтобы облегчить адаптацию для детей, первое время мы старались не выезжать в людные места. В какой-то степени нам повезло – мы усыновили детей сразу перед карантином. Мы все тогда находились бок о бок друг с другом, адаптировались и привыкали. Много чего делали вместе по дому. И ещё больше разговаривали с детьми – про прошлое и будущее. Старались говорить им, что они теперь наша семья, мы их любим и будем помогать во всём.

Мы с мужем сразу постарались дать им понять, что они теперь с нами. В нашей семье появилось много новых традиций. Каждый год, летом, стараемся выезжать куда-то: на море, в горы, аквапарк. Мои дети очень любят горы – недавно на три дня поехали в палаточный лагерь. Дома у нас тоже куча дел, которые мы делаем вместе. Лепим, аппликации делаем, в огороде копаемся. Недавно с мужем сделали клетку для кроликов, и дети тоже принимали активное участие. Такие вещи очень сближают.

Воспитание приёмных детей и рождённых у меня не отличается. Это очень важно для того, чтобы дети приняли нас как родителей, а мы их – как детей. Отличаются лишь методики – каждый ребёнок абсолютно разный. Например, Сергей понимает всё с полуслова – его нужно только поддержать и дать правильную мотивацию. А вот Льву надо сказать, какой он сладкий и молодец. С Лизой нужно просто быть рядом – обнять, поделать что-то вместе. Ей нужно показать, что она любима, и всё, у дочки сразу вырастают крылья. К каждому ребёнку у меня свой подход.

В нашем случае семья очень быстро выросла. Буквально за полгода у нас появилось сразу пятеро детей. И для нашего рождённого ребёнка это стало большим стрессом. Ведь он семь лет жил с мамой и папой, а потом пришло много других детей, и они стали претендовать на его родителей, игрушки, дом. Было время, когда все его рисунки были просто чёрными или очень тёмными, мрачными. Мы с ним много говорили насчёт приёмных детей. Я объясняла, что у этих детей нет мамы или папы, они раньше жили в детском доме и их никто не любил. А сейчас всё наоборот.

Сейчас, спустя четыре года, у нас всё прекрасно. Дети заботятся друг о друге, помогают. Если раньше они часто говорили: «Уйди, я сам» или «Не лезь ко мне», то сейчас они играют вместе. За этим так здорово наблюдать. Я знаю, что у многих семья или друзья могут критиковать за то, что люди решились взять ребёнка из детского дома. У нас было не так, и я очень этому рада. А вот детям пришлось несладко – когда в школе узнали, что они приёмные, то над ними начали смеяться. Я их успокоила и всё объяснила. Я думаю, что это произошло потому, что родители не объясняют своим детям, почему некоторые могут остаться без родителей. Это нужно обязательно проговаривать, но, к сожалению, не все взрослые понимают зачем».

Фотографии предоставлены из личного архива героев материала