Ольга Малышева: посттравматическое стрессовое решение

Ольга Малышева

8 февраля 2022

Календарный январь закончился, но ментальный всё ещё продолжается. После январских событий вопросов всё больше, а ответы искать всё ещё сложно: даже если это не прямые вопросы к власти, а вопросы к самим себе. Главный, впрочем, здесь один, независимо от адресатов: а как мы будем дальше жить?

Когда после пяти дней январского офлайна появился интернет, первое, что я сделала, – написала письмо с просьбой продлить срок подачи заявок на проектный грант, которые принимали как раз до 10 января. Это было, кажется, единственным понятным действием, попыткой ухватиться за что-то знакомое и устойчивое. Доноры практически мгновенно ответили мне на письмо, что да – дедлайн из-за событий будет сдвинут на две недели.

Режим ЧП из-за протестов совсем не был похож на тот, в который мы попали почти два года назад из-за ковида. И хотя карантин с нами так давно, что уже приучил не строить долгосрочные планы, январские события оказались чем-то совершенно неизвестным, хотя вряд ли можно сказать, что прямо-таки неожиданным.

Про моё персональное решение – каким образом собирать себя обратно, как относиться к ситуации и что делать, чтобы не потерять смысл.

Я всё ещё замечаю чувство вины у части моих друзей и знакомых, кто напрямую не принимал участия в мирных протестах, физически не помогал пострадавшим, не дежурил у изоляторов. И да, я сама тоже чувствую себя виноватой из-за малой причастности. Но головой понимаю: это, в общем-то, виктимблейминг.

Я для себя уже давно сформулировала персональную позицию относительно участия в политической ситуации в стране. Я труслива для того, чтобы выходить на митинги. Но у меня есть другой способ: я пишу. Пишу как публицист и как драматург. Мои пьесы никогда не были аполитичны, они были: «Курс» – о девальвации, «К нам едет Брендан Фрейзер» – о коррупции, «База» – о бюрократии. Оттого, вероятно, их не берут в государственные театры.

И меня не пугает краткосрочная актуальность этих текстов. Они для меня – сублимация.

А прошлой весной я написала пьесу «Дилфизо и Донада», в которой героини говорят о войне. Эта тема была такой далёкой год назад, а теперь одномоментно стала очень чувствительной. И ещё в последних числах декабря, планируя проекты на 2022 год, я рассчитывала поработать с этой пьесой в региональных театрах. А теперь боюсь даже её перечитывать, не то что кому-то предлагать. В ней есть триггер.

Но даже в те дни в начале января, узнавая новости из выпусков на радио, собирая немногочисленные моральные силы и остатки концентрации, я пыталась делать какие-то записи: о том, что чувствую, что происходит, как я это проживаю. Потому что мне в очередной раз стал нужен путь сублимации. Я сразу подсознательно подтолкнула себя к тому, что про қаңтар тоже будет пьеса.

И это не только способ помочь себе, это ещё и возможность участвовать в текущем моменте – так мне видится.

Я люблю создавать театральные активности. Хочется верить, что это у меня получается неплохо. Первый повод, по которому я вышла из дома после снятия режима ЧП, – это встреча относительно нового проекта. И у меня есть уверенность, что это получится важный проект не только для тех, кто будет работать над ним и в нём, но и в целом для индустрии.

Всё будет не зря, если каждый из нас будет делать свою работу с ответственностью и приверженностью. Чиновники и политические активисты, художники и учителя, полиция и медики, журналисты и предприниматели. Это и способ сохранить ментальное здоровье личности, и путь к общему большому делу.

За последние годы столько раз уже звучало и «Начните с себя», и «Как раньше, уже не получится» – эти фразы, доступно и грамотно сформулированные, истёрлись уже до пошлости, но до сих пор почему-то кажется, что их всё равно надо повторять. А контекст вокруг них всё агрессивнее и живописнее.

И в этом контексте уже непросто предсказать, как будет лучше для будущего. Но точно никому ещё не стало хуже от того, что она или он любили то, что делают, и делали то, что любят.

Иллюстрации: Азиза Киреева