Извиняйтесь, господа, извиняйтесь

Мади Мамбетов

16 февраля 2018

Один популярный влогер двадцати с небольшим лет, имеющий миллионные аудитории в YouTube и миллионные же доходы от рекламы там, пару месяцев назад оступился. Выложил видео из знаменитого японского Леса самоубийц (в который регулярно приходят сводить счёты с жизнью измученные депрессией японцы – отсюда и название). А в этом видео показал-таки свисающий с ветви труп. Понятно, чем руководствовался: скандал, сенсация, дополнительные просмотры… Но вот тут-то его широкая американская общественность и взяла за жабры. Миллионы людей возмутило такое легкомысленное и эксплуативное отношение к проблеме суицида. Влогер пытался было выкрутиться – извинился; общественность покачала головой – «неискренне»; взял перерыв на «подумать и осознать». И видеоплатформа YouTube дала ему шанс – им их звёзды дороги, они на них свой бизнес строят. А потом юноша вернулся и в следующем видео начал тыкать электропроводами в дохлую крысу. Тут-то, кажется, его карьере и пришёл конец. Потому что уроков он не извлек и как был дураком, так им и остался.

 

В западном обществе культура извинений, признаний ошибок и исправления ущерба поставлена на высочайший уровень. За бестактные высказывания, сомнительные с точки зрения морали действия, неуместные слова – за всё приходится извиняться. Уже молчим о противоправных действиях и преступлениях. 

Потому что это нормально. Нормально, совершив ошибку, признать её, принести извинения тем, кого ранили твои действия, и попытаться минимизировать разрушения. Нет ничего более человеческого, чем ошибаться. Но самым верным следующим шагом является признание своих заблуждений. Пролил на кого-то чай? Извинись и предложи свой носовой платок (чистый), чтобы вытереть пятна. Казалось бы, что проще?

В казахстанском обществе отчего-то царит совсем другой климат. У нас принесение извинений является чем-то запредельно сложным, ненужным и вообще роковым шагом. Особенно (и по большей части), когда это касается мужчин. 

Что это? Откуда? Пережитки советского прошлого, той неофициальной стороны общества, где царили зоновские порядки и кодексы, когда девизом было «Не верь, не бойся, не проси», и извинения были признаком слабости, непростительной ошибкой, которая могла стоить статуса, а то и вовсе жизни? Патриархальный уклад жизни, где «на обиженных воду возят», и на нанесённое оскорбление была только одна управа: кулаком в морду? А если не было у тебя сил, желания драться или тупо не было кулака, в результате травмы, например, – так и живи себе без извинений. Для таких вот, беззащитных, в этом полулагерном лексиконе даже термин есть – «терпила». Терпи, терпила, если силой не можешь выбить из оскорбителя дурь.

 

Этот странный настрой настолько въелся в ДНК общества, что даже внешне безусловно культурные, воспитанные, приличные люди внезапно ведут себя как упёртые заключённые, понимающие, что за «извините, был неправ», тебя могут сослать в угол, к параше.

Это чувствуется везде. Депутаты и министры несут несусветную ересь иногда, оскорбляют своих сограждан и даже целые категории своих сограждан. И я не припомню ни единого слова официальных извинений. Извиняются персонажи, вознесённые до вершин власти, только в одном случае: когда их свергли с олимпа и они уныло сидят на скамье подсудимых. И даже тогда извиняются все как один в первую очередь перед президентом Назарбаевым. Как будто у него крали деньги, а не у народа, как будто ему в ущерб плодили коррупцию и непотизм.

Особенно тревожно и неприятно наблюдать отсутствие культуры извинений в творческой среде. В прошлом году одна компания, занимающаяся продажей авиабилетов, выпустила сексистский ролик, по-настоящему оскорбивший тысячи женщин по всему Казахстану, – прозвучало ли хоть одно осмысленное, искреннее слово сожаления? Нет. На днях мужской журнал в рекламных целях создать небольшой хайп запустил бестактный и хамский флешмоб – осознали ли свою ошибку работники редакции? Отнюдь нет. И делают это люди, в образованности и уровне культуры которых сомневаться не приходится (не приходилось ранее – как минимум). Единственное, на что они способны, – это выдать кривое и лживое «ну, простите», смысл которого сводится: «Ну простите, что у вас с чувством юмора всё плохо».

Я никак не могу понять до конца механизмы, стоящие в этом отстаивании своей правоты даже тогда, когда сам, в глубине души, наедине с самим собой, понимаешь, что неправ. Что проштрафился и маху дал. Мои родители и мои книги воспитывали меня иначе.

Мама всегда говорила мне, когда я прибегал в слезах гнева на кого-то из дворовых друзей и одноклассников, что в конфликте всегда две стороны. И коль скоро ты можешь отвечать только за свою сторону, обдумай и проанализируй своё поведение. Постарайся понять, где ты сам был неправ. И только потом принимай какие-то решительные меры. Если прав и точно уверен, что прав, – стой на своём до конца. А если нет – принеси извинения и постарайся исчерпать конфликт.

 

Так и живу. Поэтому со мной те же самые друзья, что и десять, и 15, и 25 лет назад. Я обдумываю свои поступки, способен понимать противную сторону и оценивать своё поведение критично. Я всегда допускаю, что могу быть неправ. И если я хоть сколько-нибудь неправ, я попрошу прощения.

Хотя мне с моим гипертрофированным эго и сатанинской гордыней это сделать так же тяжело, как и тому парню.

Мои соотечественники привычно осуждают активность разных социальных групп в тех же США, которые неумолчно чего-то требуют, чем-то возмущаются и на что-то оскорбляются. Они называют это «обществом обиженных», «охотой на ведьм» и считают нездоровым явлением. Я же, нисколько не оправдывая эксцессы (потому что перегибы происходят везде, это правда), думаю иначе.

 

Это как раз таки и есть признак здоровья общества. Когда оно регулирует себя само. Когда насильники, воры, коррупционеры, нечистые на руку политики, развратники и расисты оказываются перед публичным осуждением своих сограждан. Когда забота о своей репутации встаёт на один уровень с заботой о своей совести и бессмертной душе. Когда, невзирая на все соблазны, люди не решаются злоупотребить властью или служебным положением, поскольку это в перспективе несёт социальную изоляцию и карьерный крах. Это несовершенная система, но она лучше, чем наши реалии, когда люди, запятнанные всевозможными прегрешениями, продолжают называться «элитой» и чувствуют себя ею. 

И раз уж мы поняли, что извинения должны быть искренними, попытайтесь понять, за что, собственно, вы извиняетесь. Мир меняется. В этом изменившемся мире надо как-то дальше жить. Постарайтесь понять новые правила. Стыдно обижать тех, кто рядом. Совершенно позорно делать это по причине невежества.

 

P. S.: И моим коллегам из журнала Men's Health, многих из которых я знаю, с которыми работал вместе, пил и ел за одним столом, небольшой дружеский совет. Если вам не пришло в голову вовремя, что сравнивать чесание мошонки с проблемой стигмы менструации – нелогично и неэтично, это прискорбно. Хочется думать, что, если бы внимательнее прислушивались к женщинам, которые вас окружают, вы бы понимали, что такие шутки неуместны и дурно пахнут. Я вот помню, как подруга мне рассказывала об инциденте, который произошел с ней не так давно, когда в спа-центре внезапно запачкалось менструальной кровью полотенце, о том ужасе и том стыде, ощущении безысходности, которое она ощутила тогда. Она, взрослая женщина, профессионал, супруга и мать большого семейства. Как она металась и не знала, куда деться. Когда женщины доверяют тебе такие истории, ты никогда не станешь пытаться сделать вирусный пост на этой теме. Надо быть очень аккуратным. Чутким, внимательным и заботливым. Особенно, если ты мужчина.

Но самое главное – если вдруг вы оступились, не надо до последнего бороться за свою правоту. Не имеет значения намерение, которое вы вкладывали, – даже если вас неправильно поняли, не надо убеждать окружающих в том, что это они чего-то не поняли. Всё, что нужно сделать, это признать, что совершили ошибку, неправильно оценив форму своего высказывания, принести извинения всем, кого ранили ваши действия, и сделать выводы на будущее.

Иллюстрации: Роман Захаров