Мади Мамбетов – о праве голоса

Мади Мамбетов

15 января 2021

Неделю назад замолчал самый, пожалуй, громкий голос планеты – «Твиттер» выключил Трампа. Покидающий Овальный кабинет президент с начала срока своих полномочий опубликовал больше двадцати тысяч сообщений, выдавая в иные месяцы по 25–35 твитов в день (однажды – 220 твитов за сутки). Он сам признавал, что без «Твиттера» не оказался бы в Белом доме, он практически свёл на нет участие медиа в коммуникациях президента и нации, убрав посредника в лице СМИ. И вот это прекратилось. К позиции «Твиттера» присоединились крупнейшие платформы, включая Facebook, Instagram и YouTube. Трамп попытался обойти блокаду, используя официальный президентский твиттер-хэндл POTUS (President Of The United States) и своего предвыборного штаба, безуспешно, заблокировали и их. Вопль, сотрясавший Штаты и всё человечество, громогласно расточавший и поощрявший предрассудки, конспирологические теории, сексизм и расизм, антинаучные идеи, с маниакальным упорством пытавшийся оспорить итоги выборов и подорвать функционирование американской демократии, заглох.

Ведь если сложные механизмы государственного управления США большинству из жителей Земли не вполне понятны и не особенно интересны, то сам факт того, что та или иная социальная сеть обладает такой властью, что способна заглушить голос самого могущественного, возможно, человека на планете, вызывает изумление. И потом, у нас у всех есть аккаунты в соцсетях. Кто-то использует их, чтобы быть на связи с друзьями, кто-то следит через них за мемами с котиками, кто-то делает бизнес и зарабатывает деньги при помощи социальных сетей. Что будет с нами всеми? И не атака ли это на свободу слова? Это ли не цензура?

И да и нет. «Википедия» даёт определение цензуры, как «системы надзора за содержанием и распространением информации (…) для ограничения либо недопущения распространения идей и сведений, признаваемых (властями) нежелательными». «Твиттер» и прочие соцсети сочли высказывания Трампа нежелательными, и они положили этому конец. Так что да, в определённом смысле это цензура. Но в определении стоит важное (забранное в цитате в скобки) уточнение – «властями». Именно у государства есть потенция и ресурсы для того, чтобы вводить и практиковать цензуру, потому что именно у них есть средства воздействия на ослушников – штрафы, запреты, тюрьмы, расстрелы. У корпораций, какими могущественными они бы ни были, такого арсенала нет. Да, они являются неявными монополистами, да, они не подотчётны толком никому, пока не нарушают существующих законов, да, их мощь возросла неимоверно, и с этим надо что-то делать, – но всё равно запрет Трампу писать в микроблоге больше похож на выдворение пьяного матюгающегося посетителя из ресторана или магазина, чем на «воронок» сталинских времён, приехавший везти идейного диссидента на расстрел.

Тут можно написать и наговорить массу важных и умных вещей относительно цензуры, свободы слова, двойных стандартов и подконтрольности обществу цифровых гигантов, но это уже сделано великим множеством разных авторов на всех языках мира. Дискуссия уже началась, и она будет интересной, важной и приведёт как минимум к попыткам чётко определить функционирование социальных сетей и правил игры. Мне больше интересно другое.

В нашу эпоху тектонических сдвигов в социальной норме решение «Твиттера» выглядит в числе прочего как попытка изменить баланс власти. Всё, что происходит сейчас в наши дни, по сути, можно охарактеризовать как перераспределение власти между разными игроками на карте жизни. В этом дележе наследства патриархальной системы участвует множество групп, постоянно пересекающихся, не имеющих чётких границ и определений, не объединённых никакими жёсткими программами или лозунгами.

Это молодёжь против стариков – старшее поколение, люди за 60, определяют правила, и молодые люди, которым придётся жить в том мире, который сейчас намечают не желающие пустить их к принятию решений старшие, отказываются считать такое положение дел нормальным. Это чернокожие и азиаты, все те people of color, которые веками жили под впечатлением от колониальной повестки и классической культуры, выдвигающей в качестве эталона человека как вида белого европеоида мужского пола и гетеросексуальной ориентации. И тот факт, что идеалом является довольно скромный процент населения планеты, вызывает всеобщий скепсис и, что бы там ни думала писательница Толстая, эта привычная догма меняется (в нетфликсовском хите Bridgerton английских аристократов играют чернокожие актёры в числе прочих, и это – наша новая реальность). Это ЛГБТ+-сообщество, бунтующее против гетеронормативного стандарта. Это чайлдфри против пролайферов. Это люди с особенными потребностями против безразличного к их нуждам нормотипичного большинства. Это экоактивисты против сторонников «покорения природы» и оголтелого капитализма (в наших реалиях читай: коррупционеров). Это протестующие против тиранических режимов – что в Минске, что в Хабаровске, что на нашей Новой площади. Это огромное количество групп, долгое время томившихся в подполье и ощущавших себя маргинализированными, но теперь понимающие, что права человека распространяются и на них. Это, last but very much not least, женщины против мужчин.

Пожилые мужчины, воспринимающие мир как свою собственность, глухие к нуждам всех, кто не они, видящие успех и цель жизни во власти и обогащении, не ставящие ни во что женщин (кроме объектов своей похоти и символов своего статуса), живущие по принципу «после нас хоть потоп», искренне удивляющиеся даже мысли о том, что решения по поводу общего будущего следует принимать, учитывая интересы ВСЕХ, – они правили миром долгие века, даже тысячелетия. И они привыкли, что всегда слышны только они. Даже когда они снисходят до того, чтобы возвысить голос в защиту той или иной группы менее привилегированных, это всё ещё ИХ голос. Они способны слышать только похожих на себя. Спорить только со своими. Решать проблемы мира в своём кругу. Ведь, как им кажется, они построили этот мир и все прекрасные вещи, которые в нём существуют. Но правда немножко другая.

Теперь им приходится жить в мире, где за ними больше не признают право принимать решения единолично, ориентируясь только на себе подобных. И они сопротивляются, бесятся, сходят с ума и, собирая вокруг себя стаи им подобных, натравливают их на вашингтонский Капитолий. Они патологически лгут, они неспособны выдавить из себя ни слова правды.

Правда в том, что ваше время кончается. Вы скоро умрёте, а мы будем строить новый мир без вашего зловредного вмешательства. И хотя цифровая эпоха, в которой мы живём, обещает каждому из нас бессмертие, ваши голоса умрут раньше вас самих. Спросите Дональда Джона, каково это...       

Коллажи: Manshuq