Про эмоциональное выгорание: «Я ощущала себя домом, сгоревшим при пожаре»

Мария Шило

28 июня 2022

Бывает, люди сетуют друзьям-знакомым, что, мол, у меня эмоциональное выгорание. Я раньше иногда тоже так делала. И только когда оно накрыло по-настоящему, я поняла: когда у тебя настоящее эмоциональное выгорание, у тебя нет сил на то, чтобы рассказать о нём друзьям. И на друзей сил тоже нет. Их нет ни на что. Для тех, кто не сталкивался с темой, эмоциональное выгорание – это профессиональное выгорание. Ну, просто, вдруг вы, как и я раньше, думаете, что это разные понятия. Нет.

Всё началось с 2020-го. Пандемия круто изменила жизнь миллионов. И мою. Я на тот момент работала в региональной газете, общий журналистский стаж близился к двадцати годам. Вела в основном социально-проблемные темы. Плюс была волонтёром благотворительного проекта. Привычно-приличный объём ежедневных нагрузок вдруг оказался приправлен ощущением нереальности происходящего и постоянным нервным напряжением – как собственным, так и коллективным. Приходилось постоянно перестраиваться, приспосабливаться к новым условиям работы, переживать непрерывную череду больших и малых стрессов.

В придачу к этому заблокированными оказались все отдушины, которые ранее позволяли переключаться и хотя бы на время отпускать ворох больших и малых проблем людей, о которых писала. Отдушинами моими были игра в спортивную «Мафию» (командная психологическая ролевая игра с детективным сюжетом), ряд quiz-игр (интеллектуально-развлекательные командные состязания). То бишь те самые массовые сборища, которые оказались под запретом. Весёлая картина, да?

А ещё этот год принёс мне несколько напряжённых ситуаций в работе, произошедших в том числе и по моей вине. Сейчас, оглядываясь, я понимаю, что, возможно, не сложись обстоятельства вышеописанным образом, ситуаций этих могло не случиться. Но моё внутреннее «я» настолько уже было подточено и истончено, что я раз за разом делала неправильные шаги, нагружая нервную систему ворохом негативных эмоций, чувством вины (о, подвести кого-то – это было моей основной фобией).

Я написала о женщине, которой нужна была помощь, чтобы вывезти из другой страны тело умершего ребёнка. Женщина оказалась мошенницей, её быстро нашли, ребёнок был жив, деньги, которые ей успели перечислить, волонтёры передали другим детям, которым они нужны были на лечение. Тем, кто хотел, чтобы им вернули деньги, я вернула из собственных средств. Вроде бы всё хорошо. На устранение ошибки ушло несколько дней. Да, несколько дней моего личного ада. Помните, да: моя главная фобия – подвести кого-то. А тут я подвела всех. И неважно, что работала уже «на тоненького», что была истощена. Важно, что не проверила должным образом информацию, не сделала всё, что должна была сделать. Важно, что, рыдая в истерике, в тот самый первый момент, когда поняла, что косвенно стала пособницей мошенницы, я чётко осознавала: меня больше нет. Нет больше журналиста с моим именем и фамилией.

Меня не винили. Наоборот, коллеги, видя моё состояние, поддерживали как могли. Я была им искренне благодарна, но внутри всё сжималось от боли, потому как что бы они ни говорили, я знала, что виновата. И что всё кончено. На то, чтобы сделать решительный шаг, ушло несколько месяцев. И это были самые трудные месяцы в моей жизни. Я всё делала через силу, я заставляла себя совершать самые простейшие действия. Когда сказала, что ухожу, меня не понимали. А я не знала, как объяснить, что ощущаю себя домом, сгоревшим на пожаре. Снаружи вроде бы всё нормально – кирпичные стены и крыша на месте. А внутри выжженная чернота, невнятные уцелевшие обрывки и хлопья сажи. 

Зачем им это? Как они находят в себе силы? Уходила я в никуда. Взяла положенный отпуск, планировала месяц отдохнуть и прийти в себя, а потом искать работу для человека, который умеет писать всякие разные тексты. Но не в журналистике, только не в ней, потому что больше ни за что. Это я так тогда думала. Наивная. Месяц превратился в два, потом в три. А я никак не могла заставить себя что-то делать. Я не хотела/не могла ничего. Все силы уходили на то, чтобы продолжать писать о детях, которым нужна помощь (благотворительный проект не смогла оставить, ответственность всё же), при редких встречах со знакомыми делать вид, что всё хорошо, и скрывать своё состояние от самых близких родственников. Нет, они, конечно, видели, что всё не очень хорошо. Но не догадывались насколько. Проблемы со сном, проблемы с едой, проблемы с общением. Я не могла выходить в люди, мало того, что было тревожно-некомфортно, так ещё и после этого начинала болеть. То ли психосоматика, то ли проблемы с иммунитетом – не было сил выяснять. Я не могла и не хотела анализировать происходящее, своё состояние, думать о будущем. В общем, период сплошного «не».

Единственное, что я могла (что я делала дни и ночи напролёт) – читать. Ушла в запой. Не алкогольный, книжный. Но суть одна – тот же эскапизм и бегство от реальности. Я читала всё, что не имеет отношения к действительности. Сказки, фэнтези. Освоила фикбук, когда перечитала всё, предоставленное электронными библиотеками. Периодически порывалась что-то писать, но это было почти физически больно. Я ощущала себя пустым сосудом, из которого вылили всё до капли. Утешала себя (в те редкие моменты, когда всё же концентрировалась на ненормальности своего состояния) тем, что чтение поможет заполнить этот сосуд. Но он всё равно оставался пустым, будто дно треснуло.

После того как невеликие накопления подошли к концу, стало ещё хуже. Сил не прибавилось, но нужно было что-то где-то зарабатывать. Как ни странно, паники не было. Просто равнодушное: «И что дальше?» Именно в этот период вселенная решила дать второй шанс. Или проверить. Потому что позвонили из республиканского издания, предложили работать на них. Онлайн. Из дома. Последнее было решающим фактором – я согласилась. Как оказалось, напрасно. Да, ответственность и боязнь подвести заставляли вставать к станку (ноуту), звонить и писать людям. Но о-ох, как же это было трудно. Вы когда-нибудь пробовали бежать в воде? Не плавать, а именно бежать или идти, когда погружены по шею? Если да, знаете, как трудно даётся каждый шаг. Вот и мне так же давались привычные многолетние действия. Прокрастинация расцвела буйным цветом. Я плакала (буквально), когда нужно было садиться писать, я ненавидела звонки и WhatsApp. Ко всем этим прелестям жизни добавились усилившиеся приступы недомогания, редкие выходы в люди сопровождались выводом из строя на пару дней.

Сейчас я благодарна тому периоду. За возможность воссоединиться с реальным миром, опыт работы онлайн, повышение самооценки. За то, что дал возможность увидеть важные ранее аспекты жизни в новом свете. И за то, что я наконец поняла, что наш брак с журналистикой расторгнут окончательно, но дружеские и романтические отношения вполне себе возможны. Да, конечно, я ушла. Здоровье, всё ещё пустой кувшинчик – дальше мучиться не смогла и не захотела. Сначала были пару месяцев почти той же пропасти, но уже иначе. Я хотя бы начала действовать, составила резюме и принялась за поиски работы. Мне повезло. Мой виртуальный крик «Я Маша, я умею читать и писать!» услышал (прочитал в фейсбуке) замечательный человек. Создатель и руководитель компании, далёкой от журналистики. Но именно эта компания дала мне то, что наполнило опустевший кувшинчик и помогло начать ремонт в сгоревшем изнутри доме. И кстати, никакой отдых от эмоционального выгорания не лечит. Выгорание лечится только эмоциями. Яркими, искренними. Может быть, даже с перебором, но при долгом отсутствии оных перебор – это приятно. И воодушевление приятно. И ощущение, что ты нашёл отличную команду, которая работает для человека, которая ценит человека, – невероятно приятно.

Иногда много, иногда чуть-чуть, но пишу каждый день. Абсолютно разное – и творческое, и не очень. Сотрудничаю с несколькими проектами, работаю дома. И мне это невероятно нравится. Я соскучилась по желанию работать, по инсайтам и возможности творить, придумывать что-то. Иногда флешбэки накатывают, не без этого. Но я справляюсь. И при этом считаю, что мне очень повезло. Если бы не стечение обстоятельств, могла бы не выгрести. Потому что к эмоциональным выгораниям у нас относятся максимально несерьёзно. И получить помощь проблемно.

«Почему ты не обратилась к специалистам?» – спросите вы. Да потому что гладиолус. Во-первых, в том состоянии у меня не было сил даже элементарно на то, чтобы проанализировать происходящее со мной. Это я уже когда восстала ото сна, начала читать литературу и разбираться, что же это такое было. В тот период в голове лениво плавали «невроз», «депрессия», «лиминальный период». И куда бы я с этим пошла? К психиатру? Что-то непонятное и немного пугающее. К психологу? Культура заботы о психологическом здоровье у нас уже формируется, но, на мой взгляд, это для здоровых людей. У которых есть силы и возможность работать над собой. В моём случае ни сил, ни желания что-то делать не было. Заняться собой стоило раньше. Но раньше я не знала, что тревожащие меня моменты – это признаки эмоционального выгорания. Ведь никто не рассказывал, что всё может так серьёзно закончиться.

В фильме «Монти Пайтон и Святой Грааль» есть сцена, которая точь-в-точь описывает ощущения человека, проходящего разные стадии эмоционального выгорания и не подозревающего об этом. Оно ведь не сразу обрушивается, есть предвестники. Рассеянность – от перегруженности информацией ты можешь забыть ключи или телефон, не купить хлеб несколько раз подряд. Равнодушие и эмпатийное отупление – проблемы друзей и коллег перестают тебя волновать так остро, как раньше. Желание набрать как можно больше работы, чтобы не было времени на тягостные переживания. Это то, что было у меня. Бывает ещё и так: люди начинают злиться на тех, кому должны помогать, эмоционально закрываются, проявляют агрессию. Но обычно в бешеном ритме рабочих будней от предвестников отмахиваешься. И получается как в сцене, где король Артур сражается с Чёрным рыцарем. Артур отрубает рыцарю руку, другую, потом ногу. А тот в процессе всё никак не угомонится, бросается в бой и кричит: «Храбрый рыцарь всегда побеждает! Защищайся! Это всего лишь царапина!»

Опасайтесь царапин. И лечите их заранее. Это в Германии, Испании и Голландии в случае эмоционального выгорания вам откроют больничный. А в Бельгии оно вообще считается профессиональной травмой и внесено в число страховых случаев. У нас эмоциональное выгорание – непонятная здоровому человеку блажь. Тому, кто не пережил, не объяснить. Так что мажьте царапины положительными эмоциями, ограничивайте объёмы работы и берегите себя.

Фотографии: Pexels