Мнение эксперта: если мы не задумаемся, почему насильник совершает насилие, – нам всегда будет кого спасать 

Ася Акимжанова

3 ноября 2021

Я родилась в Англии, но выросла в США, куда переехала моя семья, когда мне было пять лет. Уже во взрослом возрасте мне посчастливилось пожить в Испании и Австралии. Сейчас я живу в Лас-Вегасе, штат Невада, и управляю организацией по борьбе с домашним насилием. Мы предлагаем комплексные услуги для переживших домашнее насилие, а также для виновных в нём и для детей, пострадавших от произошедшего у себя дома.

На протяжении всей своей карьеры я занималась некоммерческой деятельностью, много времени посвятила улучшению качества жизни молодёжи, работая над расширением прав и возможностей для молодых людей, чтобы они могли осуществлять свои мечты. Пять лет назад я открыла для себя мир борьбы с домашним насилием – основатель организации SafeNest, которой я управляю сейчас, уходил на пенсию, и им нужен был новый руководитель, который бы привнёс перемены в финансовую ситуацию. Я искренне горжусь тем, что нам удалось добиться этих изменений – мы увеличили все ключевые финансовые показатели, и количество людей, которым мы оказываем помощь за год, выросло на 50% с момента моего прихода в организацию. Сейчас SafeNest обслуживает 20 000 клиентов ежегодно. Можно сказать, что мы довольно быстро растём.

Когда мне предложили работу в SafeNest, я не имела ни малейшего представления о том, что она собой представляет. Я постаралась подробно изучить деятельность организации, прошла несколько онлайн-курсов по теме домашнего насилия. И пока я проводила своё небольшое исследование, я всерьёз загорелась идеей о том, что эта работа может внести реальные, значимые и эффективные изменения в жизни людей. Именно поэтому я с энтузиазмом занимаюсь этим делом уже 5 лет.

Основные сложности в моей карьере были связаны с не очень хорошими устоями среды, в которой я работала. Я бы не назвала себя резким или прямолинейным человеком, но я умна, у меня есть своё мнение и я могу его выражать – и эти качества не всегда хорошо воспринимают, особенно у женщин. Поэтому в своей карьере, особенно в самом её начале, я изо всех сил старалась найти место, где я могла бы иметь голос и его бы ценили. В своём поиске я поняла, что смысл не в том, чтобы найти такое место, а чтобы создавать пространство вокруг себя, в котором голос каждого будет услышан. Это значит, что и мне нужно ценить голоса окружающих меня людей. Занимая разные руководящие должности, я гордилась не только тем, что достигала определённых успехов, но получала гораздо больше удовлетворения от осознания того, что создаю вокруг себя пространство, которое помогает другим людям быть услышанными.

Другая сложность, с которой я сталкивалась, и, думаю, это исключительно женская сложность – это идея о том, что для женщин за столом не так много мест, и они защищены женщинами, которые уже находятся там. В сфере домашнего насилия в Лас-Вегасе и Неваде широко распространено такое понятие, как mean girls club. Это профессионалы старой закалки, которые никогда не меняли свои подходы в работе. Когда я пришла в SafeNest, меня поразило то, насколько некоторые из них борются против развития и поиска новых вариантов решения проблемы. Конечно, сейчас, проработав в этой сфере уже достаточное время, я могу позволить себе не слушать никого, продолжать двигаться вперёд и добиваться успеха. 

Главная проблема домашнего насилия в том, что почти никто не хочет о нём говорить. Людей можно понять, потому что первое, что приходит на ум, когда речь заходит о домашнем насилии, – это образ избитой женщины, которая срочно нуждается в медицинской помощи и крыше над головой. Это сложно переварить эмоционально. Я думаю, что одна из моих задач, как управляющего организацией по борьбе с домашним насилием, заключается в том, чтобы поделиться другим опытом – рассказывать о том, как можно предотвратить насилие, о ведении профилактической работы. 

Прежняя система была устроена так, что мы должны были поддерживать жертв домашнего насилия, направляя все ресурсы на помощь им. Я нахожу такой путь, мягко говоря, неправильным, потому что проблема начинается с насильника и должна заканчиваться на нём. Безусловно, мы всегда будем оказывать помощь тем, кто в ней нуждается, но если мы не задумаемся о том, почему насильник совершает насилие, – нам всегда будет кого спасать.

Есть мнение, что нужно принять жестокость мужчин как данность, потому что это мужская природа. Но совершенно несправедливо подводить всех под одну черту – думаю, что мужчины должны быть возмущены такими предположениями. Каждый мужчина может быть готов к равенству и равноправию, и каждый мужчина может иметь любящую семью, все члены которой живут в атмосфере безопасности и уважения.

В моей карьере происходило много всего удивительного, но одна из самых удивительных вещей случилась буквально пару месяцев назад. Наша организация запустила программу для людей, склонных к жестокому или насильственному поведению – в 80% случаев это мужчины. Мы проводим групповые занятия, во время которых учим экологично проживать эмоции и по-новому разрешать конфликтные ситуации. На одном из таких занятий своей историей поделился девятнадцатилетний парень, отец двоих детей. Он рассказал, что, несмотря на юный возраст, хочет быть опорой для своей семьи, но сейчас у него не получается сдерживать агрессию – недавно он ударил своего четырёхлетнего сына – и поэтому решил обратиться к нам. Конечно, с одной стороны, меня не могла не ужаснуть очередная история о том, как родитель поднял руку на своего ребёнка, но, с другой стороны, не могло не порадовать то, что этот молодой человек осознаёт свою проблему и хочет измениться. Мы были обязаны сообщить об этом случае в соответствующий орган, но также предложили молодому человеку посетить несколько индивидуальных консультаций у нашего психолога. К счастью, он согласился и после, присоединившись к групповому занятию, поделился уже другой историей. Он рассказал о том, как на днях снова сильно рассердился на своего ребёнка – думаю, нужно признать, что с четырёхлетними детьми иногда бывает действительно сложно – но теперь, почувствовав злость, он отвёл сына в его комнату, запер дверь, чтобы он был в безопасности, и вышел на улицу сделать несколько кругов вокруг дома и успокоиться. Вероятнее всего, этот способ не будет работать каждый раз, но начало для изменений уже положено. Он также попросил прощения у своего сына, сказав, что сожалеет о том, что ударил его. И это одна из самых важных вещей, которой должны научиться молодые мужчины – просить прощения даже у четырёхлетних детей.

Как я поняла, в Казахстане работают 16 организаций по борьбе с домашним насилием, и есть одна главная организация, которая поддерживает остальные (Союз кризисных центров. – Прим. ред.). Это отличная модель, я думаю, что важно продолжать работать вместе и делиться опытом друг с другом. Также коллективно гораздо легче оказывать влияние на то, чтобы о проблеме не только слышали, но и прислушивались.

Я бы хотела отметить, насколько важно обращать внимание на жестокое поведение, не позволять этому оставаться незамеченным. Бывший содиректор Emerge, первой национальной коррекционной программы для мужчин, склонных к проявлению жестокости, Ланди Бэнкрофт провёл отличное исследование о том, как члены семьи могут решить проблему жестокого поведения. Я также нахожу важным привлечь внимание к тому факту, что дети, которые были свидетелями насильственного поведения в своих семьях, с большой вероятностью могут повторить этот цикл. Я уверена, что в Казахстане, как и в США, главная задача – искоренить домашнее насилие целиком. Нам нужно убедиться в том, что наше общество понимает это, поэтому наряду с образованием в школах мы должны повышать и осведомлённость семей о том, как жестокое обращение влияет на ребёнка. Когда отец бьёт мать, он буквально учит своего сына жестокому обращению с его женой в будущем и передаёт эту боль на поколения вперёд.

Годовой бюджет SafeNest составляет 7 миллионов долларов, половина из которых поступает от государства, а вторую половину мы получаем либо за счёт заработанных доходов, либо за счёт сбора средств.

Существует два крупных государственных финансирования. Во-первых, когда в США люди совершают те или иные преступления, они платят штраф. Все эти средства поступают в общую казну, из которой их разделяют между штатами и далее власти разделяют средства между некоммерческими организациями. Второй источник финансирования – это браки в штате Невада. Когда люди вступают в брак, они должны оплатить пошлину, 50 долларов от которой также поступают в общую казну и которые также распределяют между организациями в нашем штате.

Большинство организаций по борьбе с домашним насилием на 90–95% финансируются государством и только на 10% – из частных источников, а это значит, что у них не так много возможностей, чтобы пробовать что-то новое. Поскольку государство обеспечивает нас только наполовину, эти средства дают нам возможность платить заработную плату сотрудникам, аренду и другие необходимые ежегодные сборы. Необходимо отметить, что нашей организации в прямом смысле не существовало бы без государственного финансирования. Государство запустило программу поддержки организаций по борьбе с домашним насилием в 1977 году – и в этом же году была основана SafeNest.

Сейчас мы обсуждаем проект строительства большого нового центра для SafeNest, а здание, в котором мы располагаемся сейчас, будет преобразовано в приют для мужчин, которые применяют насилие по отношению к членам своей семьи. Тогда нам не придётся просить жертв уходить из дома, забирая с собой детей, питомцев, чемоданы. Гораздо правильнее – если так применимо говорить в этом контексте – чтобы из дома уходил насильник, который создаёт угрозу для своей семьи.

Фотографии: Pexels; предоставлены героиней материала