История из жизни:

моих детей родила суррогатная мать

17 июля 2019

Я не знаю, почему всё так произошло. Беременность протекала хорошо, никаких угроз не было. Сейчас я думаю – за мной тогда просто недоглядели: плод был большой, и, по сути, меня должны были направить на кесарево. Вместо этого у меня были долгие мучительные схватки. Вообще в начале 2000-х за многими так недосматривали: среди моих знакомых есть женщины, которым тоже во время родов удалили органы – некоторым не только матку, но и яичники, то есть совсем не оставив возможности стать ещё раз мамой.

Мы пролежали с дочерью в роддоме почти месяц, швы в таких случаях долго заживают. При этом врачи скрыли от меня правду – только ближе к выписке я узнала, какую именно операцию мне сделали. Я тогда не очень вникала, что произошло, была какая-то пустота, но меня очень успокаивало, что у меня есть дочь – здоровый ребёнок.

О том, что такое ЭКО, я узнала, увидев по телевизору то ли передачу, то ли рекламу одной из клиник в Алматы. Я как будто увидела свет надежды. Мысль о возможности ЭКО не покидала меня следующие несколько лет: я каждый день думала об этом, как только видела маленьких детей, думала почти каждую ночь перед сном. Внутри почему-то было точное знание, что всё так и будет, но вместе с тем казалось, что такое возможно только в кино или зарубежном сериале. Родные смотрели на меня так, будто я с Луны упала: никто не верил, что такое возможно.

Я стала искать информацию, узнала, что в Алматы есть три центра, которые специализируются на ЭКО, и обратилась в один из них. Первая консультация у репродуктолога проходила по телефону. Мы рассматривали варианты и решили, что оптимальным будет суррогатное материнство – именно оно давало возможность стать биологическими родителями. 

Суррогатной матерью для нас стала замужняя молодая женщина, с которой мы состояли в отдалённой родственной связи. Выбор был, можно сказать, интуитивным: я внутренне была в ней очень уверена, и она меня не подвела. Сейчас мы продолжаем поддерживать связь, общаемся, иногда видимся на мероприятиях.

Мы сразу заключили договор. Удивительно, что, с одной стороны, в наших законах суррогатное материнство прописано чётко, а с другой стороны – для нотариусов эта ситуация была в новинку, было много вопросов. Что касается выплаты медицинскому центру и суррогатной матери, в 2010 году она составила около 10 000 долларов, не включая дополнительных медицинских расходов и содержания суррогатной матери в период подготовки и беременности. 

Далее я начала проходить курс гормональных инъекций, чтобы помочь созреть большему числу яйцеклеток. На тот момент мне было 33 года – в этом возрасте эта процедура ещё может дать хороший эффект, после 35 лет вероятность значительно снижается. Стимуляция гормонами продолжалась примерно десять дней, за которые несколько раз проводили УЗИ, чтобы оценить рост и при необходимости корректировать дозу препарата.

Яйцеклетки у меня брали под наркозом, в этот же день у супруга взяли сперму и сделали оплодотворение. Когда мы с суррогатной матерью пошли на подсадку, нам сказали, что у нас семь оплодотворившихся яйцеклеток – семь эмбрионов, из них два – самые жизнеспособные. В тот момент у меня и проскользнула мысль, что у нас с мужем будет двойня – мальчик и девочка. Так и получилось – чудеса случаются. 

Всю беременность я чувствовала себя очень спокойно. Самое главное, думаю – это не переживать и не думать в негативном ключе. Люди иной раз не верят в своё подсознание, силу мысли, а на самом деле всё зависит от нашего настроя, это касается даже ежедневных рутинных вещей.

Мы до последнего держали всё в тайне. Во-первых, потому что мы были первопроходцами: это было девять лет назад и, соответственно, тогда к суррогатному материнству прибегало ещё меньшее количество людей, чем сейчас. Во-вторых, в нашей культуре принято осуждать всё и всех. Конечно, во многом это связано с недостатком знаний и информации. Когда дети уже родились и постепенно родственники узнали о том, как они достались нам с мужем, на суррогатную мать и её супруга вылился шквал осуждения за то, что они отдали якобы своих детей.

Роды прошли отлично. Проводили кесарево сечение – при суррогатном материнстве советуют выбирать именно этот способ, поскольку есть опасения, что при «природном» проснётся материнский инстинкт. Этот момент сразу оговаривается при заключении договора. 

Я ждала окончания родов в коридоре перед реанимацией. Помню – было ощущение вселенской радости. Стою, опьянённая этим чувством, и мне говорят: «У вас два мальчика, поздравляю!» И единственное, что я могла сказать в ответ: «Как?! А где девочка?» Оказалось, что ошиблись. Во всё это, конечно, я не верила. Я держала малышей на руках, и это казалось нереальным.

Был сложный момент, когда мы с детьми выписывались из роддома и суррогатная мать оставалась там, потому что она ещё не оправилась. У меня на руках были мои самые желанные, долгожданные дети, но мне самой было жалко её. Ей было очень тяжело, она много плакала, я думаю, это тоже можно назвать своего рода послеродовой депрессией. По моему мнению, лучше, когда женщины, которые участвуют в программе суррогатного материнства, имеют некую эмоциональную отстранённость. Во время беременности организм женщины перестраивается: её гормоны активно говорят о том, что она становится матерью, и если примешать сюда ещё и эмоции, то может быть очень трудно. 

У моих детей всё хорошо, в сентябре пойдут во второй класс. Когда меня спрашивают, расскажем ли мы им о том, как они появились на свет, я отвечаю, что не знаю. Мы обо всём разговариваем по мере появления вопросов. Я не думаю, что нужно скрывать правду, просто всё будет зависеть от ситуации и их уровня осознанности.