Мы разные, но мы одно: как жить с близнецом?

Татьяна Делль

16 января 2025

Мы с Аней всегда были вдвоём: ходили в одну группу в детском саду и в один класс в школе. Удивительно или нет, но у нас никогда не возникало даже мысли разделиться – привыкли к тому, что мы – это мы. Всегда вместе.

Окружающие тоже не отделяли нас друг от друга. И не только в детстве, что порой вызывало сложности. Например, в университете я сильно повздорила с одногруппницей, и она сразу перестала общаться не только со мной, но и с Аней. А когда мы работали в одной компании, я однажды напрямую высказала своё мнение начальству по спорному вопросу. После завершения проекта уволили нас обеих. Хотя Аня ни с кем не ссорилась!

Более того, даже мама, когда звала нас к столу, говорила не «Таня, Ваня и Аня», а «девочки и Ванечка». Сложно, что у нас не было отдельности – были только «девочки» вместе, порой даже для собственных родителей.

Иногда нам дарили одинаковые подарки, но чаще мы просили что-то общее: зачем нам два домика для Барби, если можно попросить один на двоих и ещё какой-то классный девайс для него? У нас в старших классах даже был один телефон на двоих, и нас это вовсе не напрягало – мы же всегда вместе.

С путаницей проблем не возникало, но некоторые учителя всё же плохо различали нас. Однажды выдалась возможность этим воспользоваться на уроке: в десятом классе нужно было выучить названия и расположение всех стран с их столицами. Я выучила Европу, Африку и Азию, а Аня – Америку и Австралию. Так мы единственные из класса смогли сдать зачёт. «Какой кошмар, весь 10 «Б» ничего не сдал! Только Криницыны всё выучили!» – сокрушалась учительница географии.

С первого по четвёртый класс мы ходили на кружок лепки из пластилина и участвовали в конкурсах, мастеря совместные поделки.

Но вот на конкурсах чтецов приходилось выступать отдельно, и мы сильно переживали друг за друга. Искренне порадоваться получалось только в одном случае – когда обе занимали высокие места. Если одна выигрывала, а другая нет, мы всё равно грустили.

Мы обе очень эмоциональные и все трудности и проблемы воспринимаем в двойном объёме. Самым сложным моментом было поступление в университет: мы обе поступали на химический факультет и сдавали ЕГЭ. У нас были примерно одинаковые знания по всем предметам, потому что мы вместе готовились, читали один и тот же материал и выполняли домашнюю работу. Как будто мы реально были одинаковыми во всём! Но на экзаменах почему-то больше везло мне – я набрала более высокий балл, и у нас с Аней возник серьёзный разрыв. Страшно было, что я поступлю, а сестра – нет. В то время нужно было подавать лично оригиналы документов, и мы ничего не смогли бы изменить, поэтому я сильно волновалась. К счастью, мы обе прошли на бюджет и нас записали в одну группу.

На втором курсе Аня сильно заболела. Помню, как мы ехали на другой конец Новосибирска в больницу. Я видела, что сестре было тяжело. Но мне было тяжело вдвойне, потому что я невероятно переживала за Аню. И не могла позволить себе заплакать, потому что знала, что это напугает её ещё сильнее.

С университетскими преподавателями мы уже не играли в игры – риск был слишком высок. Каждая из нас брала ответственность за свои знания, отвечала сама за себя и получала заслуженную оценку.

У нас были общие друзья, одинаковые знания и оценки. Лишь на третьем курсе я выбрала кафедру органической химии, а Аня – кафедру химии твёрдого тела. Поэтому на четвёртом и пятом курсе мы работали в разных научных институтах и Академгородках, писали разные дипломные работы, и наши пары не пересекались. Но мы продолжали жить в одной комнате, а затем снимали одну квартиру.

Два «я» из единого «мы» начали отчётливо выделяться в возрасте 22 лет, когда мы впервые строили серьёзные отношения с противоположным полом. Когда тебе нравится парень и ты идёшь с ним, не можешь рассказывать про «нас с Аней» – надо говорить про себя.

В середине 2022 года наши пути разделились: я решила поехать жить в Турцию, а Аня начала встречаться с парнем и осталась в Новосибирске. Мы не ссорились с сестрой, но эти два года совсем не общались. У нас была абсолютно разная жизнь, и нам будто не о чем было поговорить.

Потом я вернулась в Россию, но выбрала для себя Казань, а не Новосибирск. Сейчас у нас есть возможность ездить друг к другу, и в этом году мы виделись три раза.

В детстве мама всегда выбирала нам одинаковую одежду. Чуть позже выяснилось, что мы любим один стиль, но Аня подходит к этому вопросу более детально, а я просто захожу в первый попавшийся магазин и быстро покупаю, что понравится – не люблю шопинг. Теперь я «подсматриваю» за Аней – спрашиваю, где она что-то купила, и беру себе то же самое. Получается, что мы и сейчас носим одинаковую одежду, только в разных городах.

Наши интересы остались схожими: мы обе работаем химиками, преподаём и занимаемся волейболом. У меня и сейчас нет более близкой подруги, чем Аня. Это единственный человек, которому я могу позвонить в любой момент и поделиться чем угодно. Хотя у нас на многое разные взгляды, и в последнее время я поняла, что она добрее и мягче, чем я. Наверное, мой характер закалил опыт жизни в эмиграции и необходимость полагаться только на себя во всех вопросах.

Я долго не могла понять, почему у меня теперь нет друзей. Когда мы с сестрой повзрослели и пошли своими дорогами, у меня будто исчез круг близкого общения. Пришлось заново учиться многим вещам. Оказалось, что какие-то вопросы я решала не сама – я просто шла по жизни с очень похожим на меня человеком, который с ними разбирается. А я даже не понимала, что это делала не я. Именно Лена, как более активный и общительный человек, обычно заводила знакомства и отношения с людьми. У нас всегда были общие интересы и общие друзья, мы с сестрой были очень близки и всё обсуждали.

В детстве у нас всё было по классике: один садик, школа и университет, одинаковые платья, куклы и мячики – всё в двойном экземпляре. До определённого момента было всё равно, а в старших классах мы поняли, что у нас совпадают вкусы и нам нравится одинаково одеваться. Мы покупали легинсы разного цвета – смотрелось эффектно и красиво.

Мы всегда привлекали внимание и вызывали интерес. В любой компании мы были первыми, с кем хотели познакомиться и кто запоминался. В подростковом возрасте это стало не таким приятным, потому что выделяться хотелось уже не всегда. Например, в университете, когда все ходили за здание покурить, декан сразу сказал нам: «Девочки, запомните, вы всегда самые заметные. То, что простят другим, закроют глаза и не вспомнят, вам выйдет боком».

Нам уже начало надоедать, когда при встрече кто-нибудь говорил: «А я вас знаю. Мой брат ходил с вами в школу». На улице нас тоже узнавали. Хотя в этом есть и плюс: когда тебя сразу узнают, это располагает людей к тебе.

С сестрой нас, конечно же, путали, иногда даже родители. Различали по веснушкам: у Лены есть веснушка на правой щеке, а у Оли нет. Нас доставали вопросом «А чем вы отличаетесь?», но мы всегда отвечали, потому что вызывали у людей дружелюбие и симпатию.

Подарки на дни рождения нам дарили с умом: если это большая игрушка или косметический набор, дарили один на двоих с сестрой, и мы играли или занимались вместе. А персональные заколочки и резиночки – каждой свои.

Мы окончили университет, получили дипломы, а потом начали искать работу – ходили на собеседования и нашли то, что каждой по душе. Нам стало вдвойне интереснее, потому что теперь у нас не одна жизнь на двоих, одни люди и истории, а своё личное окружение и коллеги. У нас появились разные графики, друзья и интересы, которые можно обсудить.

Пониманию себя как отдельной личности, а не сестры-близнеца, помогли окружающие люди. Перестали звучать вопросы «Вы что, близняшки?», «А как вас различать?», потому что коллеги просто не знали об этом факте. Так постепенно я начала осознавать себя полностью отдельным человеком со своим особенным характером.

Это самый близкий человек, по степени близости она ощущается таким же родным, как мама. Только по-другому, конечно. Думаю, что это так потому, что я развивалась с сестрой вместе в мамином животе и когда-то была одной клеткой, которая разделилась. Я испытываю к Лене безусловное тепло, радость от неё. Мы живём в разных городах, у каждого своя жизнь и сейчас уже разное семейное положение, работа, интересы. Всё по-разному, но близость и тепло остаются.

До замужества у меня всегда было понимание, что я не одна – привычка зайти в магазин и взять что-то не только себе, но и сестре. Сложно было перестроиться, мы были как единый организм. Когда у тебя есть сестра – это кто-то очень родной, но если это сестра-близнец – это человек, неотделимый от тебя. Мы чувствуем друг друга, вплоть до настроения, часто бывает, что болеем вместе.

Мамины родственники в детстве часто называли нас «Алёны», но мама просила их разделять нас по именам и называть Алёной и Анжелой. Родственники и друзья дарили нам одинаковые подарки, даже парни, когда мы начали встречаться, покупали нам одни и те же цветы.

У нас с сестрой всегда была одинаковая одежда, но нам делали метки, чтобы мы не путались и не ругались. Мы психовали и плакали, даже если цвет был разный!

Мы успели сменить пять школ и всегда защищали друг друга в классе. Во всех компаниях с нами хотели дружить. Когда мы куда-то выходили, на нас обращали внимание и говорили комплименты. Люди останавливались, удивлялись, восхищались.

Мы вместе ходили на велоспорт, затем Анжела больше начала развиваться в спорте, а я – в творчестве. Мы разные и по характеру: я чаще иду на контакт с людьми, сразу открываюсь, люблю обниматься, а Анжела сначала наблюдает и только потом начинает общаться.

Наши вкусы схожи: любим одни и те же книги и фильмы, но вот в отношениях с противоположным полом предпочтения у нас разные и парней друг у друга никогда не отбивали. Я могу легко выбрать духи для сестры и точно знаю, что это ЕЁ запах. В повседневной жизни любим что-то покупать друг другу: Анжела возьмёт кофточку для себя и такую же мне, только другого цвета.

Пожалуй, мы стали больше разделяться, когда каждая из нас вышла замуж и рядом появились люди, которым мы стали посвящать больше времени. Но всё равно я воспринимаю сестру как часть себя, просто у меня увеличилось количество близких людей – к мужу своя любовь, к детям – другая, к сестре – третья. Со временем муж сестры стал принимать нашу связь и нас такими, какие мы есть.

Даже когда мы обе стали мамами, дети Анжелы ощущались для меня будто мои. Сейчас мы живём вместе и нам комфортно. У нас нет соперничества, по дому помогаем друг другу – кто-то готовит, кто-то убирает, одна на работе, другая – с детьми.

Я была невероятно счастлива, когда узнала, что у меня будет сразу два малыша! Сообщала близким об этом накануне 1 апреля, и некоторые думали, что это шутка. Вынашивать двойню было тревожно, несколько раз пришлось лежать на сохранении в стационаре. Я переживала, что малыши не наберут нормальный вес перед рождением. Врач отправила меня в роддом ровно в 36 недель, я думала, что смогу спокойно подготовиться к первой встрече с сыновьями под медицинским контролем.

Но в первую же ночь мой организм сдался: подскочило давление, испортились анализы, и меня отправили на экстренную операцию. Это был дикий стресс и для меня, и для всех близких. Хотя морально я готовилась к таким событиям – с двойнями часто бывает непросто.

В итоге мы все оказались в реанимации, я долго отходила после родов. Мальчиков поместили в детскую больницу, я приходила к ним на полдня, но сама еле передвигалась после кесарева. Только через три недели нас выписали. Ура, мы дома! Сестра взяла отпуск и каждый день приезжала ко мне помогать: мы как в куклы играли, это был очень лёгкий месяц! Кормили, гуляли, малышня почти всё время спала, а мы ждали: вот проснутся – поиграем с ними.

А потом начался самый сложный период. Это время я вспоминаю только по фотографиям, потому что жила как в тумане: прерывистый сон и никаких занятий для себя. В полгода педиатр сказала: «Ау! Спасайте мать!» Муж работал целый день, но взял на себя огромную часть дел по дому, вставал ночами, много гулял, чтобы я могла выдохнуть. Конечно, нам помогали родители – приезжали погулять с детьми, мама переделывала домашние дела, готовила нам еду, хоть и не каждый день, но это было очень важно для меня!

Сейчас Игорю и Ярославу 15 лет. Так сложилось, что они оба профессионально занимаются баскетболом, часто ездят на соревнования в одной команде. У сыновей одна комната на двоих, они учатся в одном классе. Поэтому они почти всё время вместе. Мы стараемся их разлучать хотя бы на пару часов в неделю. Я люблю проводить время наедине с каждым, часто беру в поездки кого-то одного.

Дети очень разные: Ярослав – более рассудительный, чуткий, мягкий, сотрудничающий, а Игорь – резкий, уверенный, горячий парень. Мне кажется, что они были разными ещё когда находились у меня в животе: по-разному двигались и пинались, и врачи очень чётко говорили про детей по-разному. Они даже кричали и плакали каждый по-своему. Более явно различия стали заметны, когда мальчики уже начали проявлять эмоции и играть.

Конечно, самая больная тема для близнецов – идентичность и внимание. Я прошерстила весь интернет: статьи про близнецов, научные исследования, мамские форумы по этому поводу. Многие взрослые называют Игоря и Ярослава «близнецами» или «братанами», воспринимая их как единое целое. Им всегда оказывают большое количество внимания, они уже привыкли, но их продолжает это бесить. Каждый день они ездят на тренировки и каждый день в транспорте кто-то обращает внимание на них и что-то говорит или просто пялится. Я помню это время, когда гуляла с ними, когда не проходило и дня без комментариев и вопросов на улице.

Поэтому в воспитании самое важное для меня – это замечать их особенности, не сравнивать, давать выбор каждому, проводить время наедине. В этом году Игорь поехал в лагерь, а Ярослав остался дома. Это был необычный опыт для всех и для нас как родителей тоже – первая сепарация, разные друзья. Я этому рада, они скучали друг по другу, но это был их выбор.

Мне сложно что-то советовать другим родителям. Главная рекомендация – не слушать чужих советов. Но я позволю дать советы себе в прошлое: помни, что жизнь не повторится и каждый момент с детьми ценен. Если сложно – это пройдёт. Если очень сложно – не бойся попросить о помощи и принять её. Близнецы – это чудо природы. Важно помнить, что это совершенно разные люди.

Известие о двойне стало для меня полнейшим шоком! Мы с мужем планировали беременность, но такого подарка судьбы не ожидали. Первые пару недель я рыдала, когда меня поздравляли. Было очень страшно от того, что я стану мамой сразу двоих детей!

Несмотря на мой стресс, физически я ощущала себя прекрасно! Никаких токсикозов, недомоганий и проблем с анализами. Всю беременность я вела активный образ жизни – ходила на каблуках, работала и путешествовала. Тяжеловато стало только в первые же дни декрета. Но, к сожалению, доносить деток до положенного срока не вышло – роды начались на 34-35-й неделе. Недоношенные дети всегда в группе риска, поэтому они находятся под постоянным медицинским контролем в реанимации, где мои парни и провели свои первые дни жизни.

Это довольно сложно выдержать молодой маме. Но теперь я понимаю, что так действительно лучше в первую очередь для новорождённых. На стенах отделения были развешаны фотографии малышей, которые когда-то тоже лежали здесь, вместе с их краткой историей: например, этот кроха родился на тридцатой неделе с весом 1,2 кг, а сейчас вот он какой! Эта выставка очень поддерживала меня и всех мам, детки которых находились под присмотром.

После реанимации сыновья ещё три недели пролежали в перинатальном центре. Я приезжала к ним к 08:00 и проводила с ними время до 17:00: знакомилась, училась ухаживать – мыть, пеленать, кормить из бутылочки. С одной стороны, это было очень тяжело в эмоциональном плане, потому что нас окутала полная неизвестность: я не могла точно знать, что с моими детьми, когда их выпишут, всё ли действительно у них хорошо. Но, с другой стороны, я смогла за это время привыкнуть к сыновьям, научиться уходу и наладить режим. А это самое важное в воспитании двойни в первый год! Без режима я бы точно не справилась, потому что у меня не было помощников, кроме мужа, и мне самой комфортнее было одной справляться с детьми.

Первое время мальчики были неотличимы (вне семьи их до сих пор мало кто различает), но потом я стала замечать, что они такие разные! Один – устойчивый и интровертный, другой, наоборот, более эмоциональный и экстравертный. Мы с самого рождения стараемся воспитывать их как отдельных людей: разная одежда и игрушки, даже торты на день рождения – каждому свой. Но всё равно самое частое слово у детей – «мы».

Сейчас Вове и Боре уже 10 лет, они учатся в четвёртом классе. Практически всё это время они были неразлучны! Но с пятого класса мы с мужем решили их разделить и отправить в разные классы. Почему мы хотим это сделать? Я вижу, что это «мы» уже начинает доставлять детям дискомфорт, и в паре всегда кто-то доминирует, причём эти роли меняются. А когда мальчики остаются по одному, сразу включается ответственность за себя самого, каждый из них начинает проявляться смелее и ярче, становится самостоятельнее.

Именно по этой причине мальчики уже сейчас ходят на разные кружки: Вова занимается в фольклорном, а Боря выбрал борьбу. В этом году Вова даже один уезжал в фольклорный лагерь на неделю, а Боря испытал огромное удовольствие от внимания, которое было оказано только ему.

На мой взгляд, самое важное в воспитании двойни – не забывать, что это особенные дети. Они очень любят внимание, потому что купаются в нём с рождения. Но при этом очень важно внимание мамы к каждому из них. С более осознанного возраста я старалась выделять время каждому по отдельности. У нас это был ритуал «посекретничать» с каждым перед чисткой зубов.

Ещё очень ценно показывать, что каждый из детей – личность, он сам несёт ответственность за себя: свой портфель, свою учёбу, свои вещи. Но это и самый сложный пункт, потому что они так близки друг к другу, как никто в мире.

Фотографии представлены героями материала