Уже не ребёнок, ещё не взрослый: как общаются современные подростки?

Татьяна Делль

7 ноября 2022

«Когда нам было по 12-13 лет, у нас в классе сформировалась своя компания. Мы назвали её «Индульгенция». Она напоминала тайное студенческое общество со сборами – «курултаями». У нас была группа «ВКонтакте», куда мы выкладывали фото, слушали одну и ту же музыку, смотрели вместе одинаковые фильмы. Это позволяло нам чувствовать себя исключительными.

В этой компании изначально было восемь человек: шесть девочек и два мальчика. Но состав несколько раз менялся, потому что некоторые ребята уходили. Мы слушали Джонни Кэша, Rammstein, читали Кафку, смотрели аниме и считали себя продвинутыми интеллектуалами. Чаще всего собирались у одной из подруг, ходили вместе в кино или праздно шатались по городу.

Считали их позорными. Но мы были «неприкасаемыми» – другие одноклассники, наоборот, тянулись к нам, пытались подружиться, называли элитой. А мы никого не принимали в свою сложившуюся компанию, диктовали свои правила, по которым как раз-таки слушать попсу – это позорно и даже немного пошло.

В восьмом классе наша «Индульгенция» разделилась по профильным направлениям. В компании осталось всего три подруги. В старших классах мы снимали короткометражки, клипы, артхаусное кино, наносили друг другу сумасшедший грим. Сейчас одна из тех девочек учится во ВГИКе на режиссёра. Одевались мы тоже оригинально – в полуготическом стиле: носили футболки с изображением рок-групп, подвески.

Мы всегда поддерживали друг друга в сложных ситуациях: когда умирал кто-то из родственников или в сердечных переживаниях. Друзья были моей главной опорой и поддержкой в подростковом возрасте. В 15 лет маме не расскажешь, что тебя бросил мальчик, а друзьям поплакаться можно. Мы придумывали про бывшего парня кучу шуточек, прикалывались – все «страдания» переводили в юмор. И вообще всё время смеялись, иногда до слёз. Сегодня продолжаем поддерживать связь, хотя и разъехались по разным городам. Очень скучаю по тем временам».

Проект Bala Qorgau запущен Комитетом охраны прав детей МОН РК совместно с «Менің Атамекенiм» при поддержке АО «Банк ЦентрКредит»

«Прошлой осенью мне на WhatsApp пришло сообщение: «Здравствуйте, Полина! Я не понимаю точно, что случилось, но мой сын уже второй день возвращается со школы в слезах. Говорит, что ваш Ваня его грубо обзывает и якобы в шутку тыкает в спину. Раньше они дружили, я не понимаю, что произошло. Вы можете поговорить с Ваней?» Когда сын пришёл со школы, я с порога сказала, что хочу с ним поговорить.

– Что у вас происходит с Владом?

– Ничего. Мы так играем. Влад не показывает, что ему это не нравится.

– Так, как общаются с Владом другие мальчики, – неправильно! Это оскорбительно! Это буллинг! Повторять не надо! Тот, кого обидели, может сразу не показать, но очень больно перенести это в сердце!

Тогда я рассказала сыну историю из своего детства. Я перешла из одной школы в другую, когда мне было одиннадцать лет. Первые два года прошли хорошо, меня никто не обижал, класс был дружный. Но в седьмом классе нас разделили, и началось! То куртку мне обольют отбеливателем, то волосы отрежут, то сумку с ингалятором заберут. Одежда, кудри, зубы – тётя-директор огребала за всё! Терпела, но было очень больно и обидно. В одиннадцатом классе на репетиции выпускного вожатая отпустила шутку в мою сторону: «Полину первоклассникам лучше не показывать, она их напугает своей внешностью!» Я ушла с репетиции. Сняла дома верёвку и пошла в сарай. Сделала петлю, перекинула её через хилую балку, встала на полено и надела петлю на свою шею. Спрыгнула с полена. Балка была хилая, моего веса не выдержала... За те годы во мне накопилось столько боли, что я подумала: зачем мне жить, раз я такая? Зачем жить, если меня не принимают? Я никогда не буду нормальной! Со временем всё изменилось. Жизнь расставила всё по местам, наказала всех, кто меня обижал.

«Мне очень больно сейчас, что мой сын в числе тех, кто обижал меня. Что он такой же, как те, из-за чьих обидных слов и действий я хотела когда-то умереть!» – сказала я Ване. Эти слова вызвали у Вани слёзы. Он сам позвонил однокласснику, которого обидел, и попросил у него прощения. Сейчас они общаются нормально»

«Мы познакомились с Полиной, когда нам было по шестнадцать лет. Наши бывшие парни дружили, и мы попали в одну компанию. Это была нелюбовь с первого взгляда. Мы не сходились во взглядах, отношении к себе, людям – просто во всём. Я считала её своей противоположностью. Мы обсуждали друг друга за спиной с негативной стороны, конечно. Иногда бывало, что мой бывший говорил мне: «А вот Полина…» А ей, наоборот, говорили: «А вот Кристина…» Возможно, это тоже сыграло роль. Мы отвечали друг другу всякую ерунду в анонимных вопросах в инстаграме. Это было обоюдное чувство неприязни. Конечно, узнали мы об этом позже, а тогда было непонятно, кто это пишет, поэтому очень неприятно.

Однажды она ответила на одну из моих сторис. И мы начали общаться. Сначала просто как знакомые. Это была не дружба, но и не ненависть, как раньше. В какой-то момент мы оказались в похожих жизненных ситуациях. Нам обеим было тяжело, тогда мы окончательно поняли, как сильно ошибались во мнениях друг о друге. Мы стали лучше общаться, постоянно поддерживали друг друга. Сейчас учимся в университете на одной специальности, но она на курс старше. Продолжаем общаться уже как лучшие подруги».

«В конце прошлого учебного года сыну начали клеить бумажки на спину, обзывать из-за веса. Не знаю точно, в чём причина. Что-то не поделили или завидовали. А может, из-за того, что у Дархана своеобразный внешний вид, например, он отращивает длинные волосы. Кроме того, сын хорошо учится, поёт в ансамбле – ребята говорили, что это «не по-мужски», цеплялись за внешность. Учительница часто скидывала в родительский чат видео с его выступлениями. Думаю, другие мамы могли сравнивать с ним своих детей и ругали их, потому что они не достигали таких успехов. Это тоже могло повлиять.

Сын ничего мне не рассказывал, пока я сама не начала замечать, что он стал грустным, ухудшилась его успеваемость в школе. Я спрашивала, но он молчал. Через два дня Дархан  расплакался и поделился, что ему очень сложно в классе.

– Как ты реагировал? – спросила я сына.

– Просто сидел в телефоне на переменах, делал вид, что не замечаю.

Я позвонила учительнице, она ответила, что Дархана действительно задирают одноклассники.

– Почему же вы мне не рассказали об этом?

– У детей сейчас нет моральных ценностей. Я останавливала, когда видела.

Я разговаривала с мамой главного обидчика, с Дарханом, просила пожалеть этого мальчика. Наверное, у него что-то не так, раз он ищет того, на кого можно выплеснуть свой негатив. Учительница тоже провела классный час и в игровой форме объяснила, почему так нельзя делать. Но Дархан всё равно не хотел ходить в школу, отвечать в классе. Закончился учебный год, и сын ушёл на каникулы с мыслью, что его никто не любит. Летом ни с кем из класса не общался. Он ездил в спортивный лагерь, ходил на танцы. Я всеми способами старалась поднять его самооценку, объясняла, что дело не во внешности. Но он всё равно стоял перед зеркалом и подолгу рассматривал себя, начал сутулиться.

– Мама, а там будут другие дети? – спросил Дархан перед 1 сентября.

– Нет, у тебя тот же самый класс.

– Опять! – расстроенным голосом сказал сын.

– Я всегда буду на твоей стороне. Будь смелее. Не лезь первым, но сдачи давай! – посоветовала я ему.

Но за лето одноклассники подросли. В сентябре дети выбирали президента класса, и мы оба были удивлены, что по тайному голосованию больше 50% ребят выбрали Дархана. Сын уже второй месяц ходит в школу театрального мастерства, ему очень нравится. Думаю, там тоже помогают поддержать его внутренний стержень. Я вижу, как он потихоньку оживает. Кроме того, я водила сына на тренинг по буллингу, это тоже ему помогло. Дархан понял, что причина не в нём, а в том, кто обижает и цепляется.

Я рада, что мы вовремя заметили проблему и общими усилиями смогли её решить. К сожалению, директор нашей школы не считает такие ситуации буллингом, говорит, что дети просто выясняют отношения и должны делать это самостоятельно. Но взрослые часто не видят глубины внутренних страданий ребёнка. Если учителя и родители не замечают буллинга, ребёнок закрывается, и это может привести к серьёзным последствиям».

«В свой день рождения я проснулась в 06:20 от звонка друзей Дениса и Вероники.

– Просыпайся!

– Что случилось?

– Выходи на улицу, мы тебя ждём!

Я быстро начала собираться, распускать косички, которые заплела на ночь. Вышла во двор. Подошёл Денис, закрыл мне глаза, подвёл меня к скамейке. Открываю глаза, а там торт, цветы и подарок. Мы вместе поели торт, а потом разошлись по домам. Вечером снова встретились, купили пиццу и съездили вместе на озеро в черте города. Это был шикарный день рождения, никогда его не забуду!»

«После начальной школы Женя перешла в класс с иностранным уклоном и среди одноклассников выбрала для себя девочку, с которой ей было интересно общаться. Им нравилось вместе кататься на скейтах, на этом общем увлечении и строилась их дружба. Но эти отношения сильно повлияли на отношение к учёбе. Женя с Кирой стали всё чаще гулять вместе, и я замечала, что дочь учится всё хуже и хуже. Иногда учительница звонила и говорила, что она прогуливает уроки. «Зачем мне эта учёба? Эти знания мне вообще никогда не пригодятся!» – часто говорила мне Женя.

Раньше двоечников специально прикрепляли к отличникам, чтобы они могли подтянуться по успеваемости. А здесь вышло с точностью наоборот. Женя считала, что быть умной – не круто, за это буллят. Хотя раньше она училась на отлично, причём без особого напряга. В шестом классе Женя сама начала осознавать, что мнение Киры и близкие отношения с ней тянут её вниз. Они продолжают общаться, но дочь перестала подстраиваться и разделять во всём позицию подруги. Старается отстаивать свою точку зрения, начала снова обращать внимание на учёбу».

«К сожалению, меня предавали ребята, которых я считала друзьями. Это привело к тому, что сейчас мне трудно построить крепкие дружеские отношения. Когда твой друг отрекается от тебя ни с того ни с сего, ты понимаешь, что по факту это совсем не «твой» человек, что это была лишь иллюзия близости.

После таких ситуаций становишься более закрытым. Уже сложно довериться, ожидаешь, что с другим человеком тоже может произойти что-то подобное, ждёшь подвоха. Это служит барьером для будущей дружбы. Надеюсь, со временем я научусь лучше разбираться в людях и доверять, но пока мне сложно. Хочется верить, что настоящая крепкая дружба никогда не заканчивается и может длиться всю жизнь».

Иллюстрации: Manshuq