Непростая история о насилии: «Молчать просто нет больше сил»

Алина Навроцкая

31 мая 2023

Синдром жертвы или жертва обстоятельств? Разбираюсь. Думаю. Плачу и смеюсь. Меня зовут Лена. В детстве я была очень счастливым ребёнком. Потому что ценить жизнь начала довольно рано. Возможно, эта статья написана в рамках психотерапии. А может, молчать просто нет больше сил.

Мы переехали в Казахстан, когда мне было два года. Точнее, перелетели – помню облака в круглом окошке и целую коробку жвачек Love is. Воспоминания клиповые, такие, которые врезались в эмоциональную память. Игры во дворе, подружка Соня, которую за короткую стрижку все называли мальчиком. Я защищала – почему-то мне было за неё очень обидно. Соня уехала, я стала играть с мальчишками – они мне более понятны. Кроме одного – худенький и мелкий Женька с вечно чумазым лицом почему-то решил, что я ему нравлюсь, и как-то предложил поцеловаться. Я, понятное дело, отказала, но не прямо – чтобы не обидеть. Просто незаметно, как мне казалось, свалила домой. Было очень стыдно почему-то. А сейчас – забавно.

Удивительно, что в то же самое время со мной произошло самое страшное, с чем может встретиться маленькая девочка. У меня была няня. В 90-е годы садики повально закрывались в нашем маленьком городке, и бывшая техничка детского сада, которая очень мне нравилась (я считала, что она живёт в коридоре и всё время моет полы), была избрана мамой в няньки. У неё был сын, он был намного старше меня, уже почти совершеннолетний, мне – около пяти лет. Я любила бывать у них дома, мы играли, родители няни во мне души не чаяли. Парень жил в кладовке – она была переделана в комнату, правда, без положенных в жилище окон. Часто мы с ним оставались одни, если у взрослых были дела.

Как-то раз мы снова остались вдвоём. Я рисовала на сероватой клетчатой бумаге что-то зелёным фломастером, как вдруг он позвал меня к себе в кладовку. Мне жаль было бросать рисование, но подумала, что закончу потом. В своём чулане он зачем-то выключил свет – единственную лампочку, которая приводила это помещение в божеский вид. В темноте зачем-то снял с себя шорты и трусы, и я увидела то, чего явно не должна была видеть. «Ты любишь меня?» – спрашивает. Я киваю. Но испугалась, что что-то идёт не так и никто меня не защитит. Он – дальше оголяет то, что мне нельзя видеть. Глаза уже привыкли к темноте, и стало ещё непонятнее. «А няню любишь?» Киваю ещё раз. «Тогда лизни его», – пододвигается ближе. «Не буду», – наконец пришла в себя я. «Ну тогда хотя бы поцелуй». Стыдно. Страшно. Но ведь он такой добрый, значит, не навредит мне. Дальше воспоминание выпадает – что сделала я, не помню.

Снова вспышка: он сидит на унитазе, снимает с меня всю одежду и неистово водит по мне своими гениталиями, и вдруг – много белой жидкости. Помню в деталях, потому что плакала, а он не останавливался. И тут в замке входной двери повернулся ключ – пришёл отец няни. Парень в спешке натянул на меня трусики, попросил меня никому не рассказывать – если я их люблю. Я не говорила. У него был диагноз ЗПР.

Впервые я поняла, что именно тогда со мной случилось, когда мне исполнилось одиннадцать. А до этого картинка и ужас произошедшего всегда были со мной.

Стала каждый день желать ему смерти в отместку за ту маленькую девочку. В мои тринадцать он умер в психиатрической больнице. После случившегося я видела его несколько раз и отводила глаза. А когда умер – простила. Рассказала маме об этом лет в двадцать пять. Всё оказалось гораздо хуже, чем я могла себе представить. Она не поверила и не верит до сих пор…

У меня есть высшее образование и даже научная степень. И нет обыкновения вести беспорядочную половую жизнь. Не то чтобы я осуждаю полиаморию – даже наоборот. В тот вечер мы остались после работы с коллегами выпить пива. Выпили, посидели. В какой-то момент остались вдвоём с коллегой, который выпил лишнего. Выключил свет, стал ко мне приставать – повалил на стол. Я отказалась и, кажется, дала пощечину. Он ушёл. Вслед за ним вернулся его друг. Выпили ещё, разговорил, я немного успокоилась. Уверял, что ничего не будет, если я не захочу. Я не хотела, и мне пришлось доказывать это физически. Когда я отбилась кое-как, он заявил: «Ты вообще кто? Я сейчас позвоню твоему начальнику, и он мне всё разрешит». Снова стыдно и страшно. И да, случись что – он вышел бы сухим из воды. Руководство всё узнало. Но защиты не последовало. Моя начальница усмехнулась через некоторое время: «Ну, радовалась бы, мужик тебя захотел». Это было шесть лет назад.

А это – месяц назад. Я не любитель попсы и шумных компаний. Иногда хожу в рок-бар. Там и познакомилась с Ним. Много разговаривали, досидели до закрытия, поехали к нему. Питаю слабость к алкоголю – не в смысле зависимости, а больше из азарта: какая доза размотает меня вконец. К нему поехали исключительно выпить, что недопито. Он оказался вполне обходительным. Но спать с ним я не собиралась. И он не претендовал. Выпили ещё, я сказала, что ничего не будет. Легли спать в одежде.

Не знаю, сколько времени прошло – проснулась я от того, что он уже во мне. Шорты, колготки и нижнее бельё на мне спущены до колен. Удивительно сноровистый парень совершенно не смутился, что я проснулась. В считаные секунды я сориентировалась, сгребла в охапку пальто и сумку, вызвала такси и уехала домой.

Только через несколько дней я перестала себя винить. Решила, что то, что я увела себя оттуда, уже много. На сеансе с психологом рассказала о произошедшем, и что она ответила? Что я виновата сама. И что любая девушка, покидающая дом в позднее время в шортах, должна осознавать, что её изнасилуют. Больше не хожу к этому психологу. Оказалось – всё к лучшему.

 

Мой нынешний психолог – чудесная женщина. Не ожидала, но специалиста выбрать не так просто. Она удивительно бережно обращается с моими чувствами и эмоциями. Будто перебирает наполовину увядший букет – умершие цветы аккуратно откладывает в сторону, живые формирует в красочную охапку.

Я не написала ни одного заявления в полицию. Причин много. Во-первых, я не понаслышке знаю, как это расследуется. Во-вторых – стыдно и страшно. Особенно случайно пересечься с ними на улице. В-третьих – нервы и огласка. Конечно, это неправильно, но мне так легче. А всё же в первой ситуации обидчик получил возмездие. Может, оно настигнет и остальных…