Личный опыт: почему раньше я выбирала английский вместо казахского и при чём тут колониализм

Айзере Малайсарова

16 августа 2023

Меня воспитывали с убеждением, что я достойна только лучшего. И это лучшее есть только на Западе. Вот буду хорошо учиться, выучу английский, уеду за границу и заживу прекрасной жизнью. Это стало моей жизненной целью. Летом, после окончания музыкальной школы, я пошла в школу английского языка недалеко от моего дома. На ориентировочном тесте я узнала, что к седьмому классу не понимала ничего. Я плохо отличала Present Continuous от Present Simple, не знала разницу между some и any, а об артиклях и речи не было. Я начала ходить на курсы три раза в неделю практически без перерыва до конца десятого класса. Иногда казалось, что английским я занималась больше всех остальных уроков – или, по крайней мере, мне он больше нравился. Многие из моего класса мечтали уехать за границу и ходили либо на те же курсы, либо занимались с репетиторами. К десятому классу нашего уровня было достаточно для того, чтобы корректировать школьную учительницу.

К тому моменту я перешла на уровень Advanced и выбрала более дорогую школу, где преподавали иностранцы. Я поставила себе цель – сдать IELTS на тот же балл или выше, чем у моего брата. Интенсивные полуторамесячные курсы пять раз в неделю стоили тогда немыслимые 127 тысяч тенге, а сам тест – более 30 тысяч тенге. Родители расщедрились на эту сумму. Но даже моих вроде как продвинутых знаний не было достаточно для IELTS. К концу курсов я так и не поняла, как писать эссе или как умно и красиво строить устную речь. Экзамен я сдала на 6,5 баллов из 9 – так же, как и мой брат.

Я решила учиться в казахстанском университете, где одним из критериев поступления было хорошее знание английского или немецкого языка. И каким же было моё удивление, когда уже студенткой я познакомилась с теми, кто не знал ни того, ни другого.

 Только позже я увидела, что кто-то может стараться изо всех сил, но языки просто не будут даваться, либо кто-то ставит другие профильные предметы выше языков.

После трёх лет учёбы на русском языке я отправилась в Германию на семестр по обмену, и там моя самооценка серьёзно пошатнулась. Местные студенты путешествовали по США, Великобритании или Новой Зеландии и говорили с чистым британским или американским акцентом, а международным студентам, казалось, даже не нужно было переводить в голове то, что они хотят сказать. Я понимала, что у нас изначально разные условия: они всё это время учились на английском, а мне приходилось переключаться между русским, немецким и английским. Казалось, моего уровня никогда не будет достаточно для дебатов или эссе, но я говорила и писала так, как могла – с Google-переводчиком.

Полгода за границей были освежающими и вдохновляющими, и я не оставила мечту эмигрировать. В прошлом году для поступления в магистратуру я снова сдала IELTS уже на 8,5 баллов из 9 – явный прогресс за шесть лет пассивного потребления и два месяца интенсивной подготовки. Заграничного счастья я не обрела – стипендию для магистратуры мне не дали, и, думаю, для этого было больше причин, чем просто балл по IELTS. Я осталась в Казахстане, ищу работу в сфере коммуникаций, и везде нужно знание двух языков: русского и казахского. Английский и казахский преподавались в школе одинаково посредственно, но я была готова платить сотни тысяч тенге за дополнительные курсы английского вместо казахского. И вот к чему это меня привело: я не говорю на государственном языке своей же страны.

Так проявлялся мой колониальный менталитет. Великобритания и США не колонизировали конкретно Казахстан, но влияние этих двух держав ощущается во всём мире. Один из инструментов колонизатора – навязывание своего языка, представление своей культуры выше коренной. И это именно то, что было в моей голове. Я ставила один язык выше других. Считала, если буду смотреть фильмы и сериалы в оригинале и вставлять фразы на английском в повседневную речь, то буду лучше других. Надеялась, что английский приблизит меня к достатку «цивилизованных» людей с Запада. При этом я забывала о своих привилегиях: родители годами платили за мои курсы и дорогие международные тесты. Они тоже пытались всеми силами обеспечить мне перспективное будущее. Сейчас обычные курсы английского стоят в среднем 30 тысяч тенге в месяц, сдать IELTS – 77 тысяч тенге, а подготовиться к нему – около 170 тысяч тенге. Не все могут себе это позволить.

Согласно национальной переписи 2009 года, 15,4% казахстанцев могли понимать английскую речь, а писать и читать на английском – 7,7%. Краткие итоги переписи 2021 года не дают информацию о владении английским, но, судя по индексу EF English Proficiency, владение английским среди казахстанцев, прошедших тест EF, очень низкое – страна находится на 99 месте из 111. То есть владеть английским скорее исключение, привилегия, чем правило.

Чтобы разобраться в сложившейся языковой ситуации в Казахстане, я обратилась к социолингвистке Анне Климченко. Анна исследовала отношение студентов Алматы и Астаны к трехъязычию в стране и пришла к следующим выводам:

«Для Казахстана английский – это язык «успешной интеграции в мировую экономику». Для отдельных индивидов английский язык играет роль инструмента, с помощью которого можно стать причастным к условно лучшей жизни:

Положительные или нейтрально-положительные ассоциации с английским и русским языками, а точнее, более высокий престиж этих языков, обусловлены последствиями политики русификации в СССР, а также культурной и экономической глобализацией. Разницу в языковом престиже казахского и русского с английским можно объяснить именно тем, что государственная языковая политика провалилась.

Негативные ассоциации с казахским возникали у студентов из-за качества преподавания казахского в школах или университетах, а также стигматизации в обществе тех казахов, которые не знают казахский язык.

Сейчас эта тенденция меняется, престиж казахского стал расти, но не за счёт того, что государственная языковая политика стала работать лучше, а из-за внешнеполитических событий в виде войны в Украине и появившегося в результате интереса к процессу деколонизации и роста национального самосознания.

Высокий престиж английского и русского языков сам по себе не проблема, вопреки тому, что говорят наши языковые активисты. Им кажется, что именно русский язык мешает казахскому, тем самым подкрепляя в обществе консервативную языковую идеологию «язык как угроза». Существует и противоположная идеология, которая рассматривает язык как возможность. Пока что у нас в стране более распространена первая идеология – это обычное дело для стран и обществ, в которых не устаканилась языковая ситуация, где происходит смена парадигм, как у нас, после обретения независимости. Но со временем, когда казахский будут использовать в большем количестве сфер, когда на нём будет много контента, и в целом, когда исчезнет алармистский подход, что казахский надо «спасать», вот тогда мы придём к тому, что мы как общество будем проще относиться к присутствию других языков в стране.

На данный момент главной проблемой является изменение отношения именно к казахскому языку. Если открыть госпрограмму по языковой политике, там все цели грамотно и правильно прописаны: прививать любовь и уважение, сделать так, чтобы казахский воспринимали как обязательный атрибут патриота своей страны, убрать негативные ассоциации с казахским. Что западает – так это исполнение всего этого со стороны государства».

В мире в целом торжествует несправедливость, и то, что какие-то языки считаются более престижными, чем другие, – индикатор существующего неравенства, что и изучают социолингвисты, объяснила Анна. Исследователи придерживаются принципа, что все языки равнозначны и равноценны по своей природе, и это же нужно напоминать себе в общении с другими людьми. В будущем, рассматривая, какой бы язык ещё выучить, я постараюсь разобраться, что именно влияет на мой выбор? Почему тот или иной язык считается важнее, нужнее, полезнее? А что важно для меня?

Изображения: Pexels